Ах, праздники, что может быть лучше для бродячего музыканта? Эйнар никак не мог пропустить такого замечательного повода как обмен студентами в ордене Радуги, что уж там, любой приличный бард приедет на подобное мероприятие, но Эйнар не был "любым", он был лучшим и собирался доказать это всем присутствующим. 
По приезду он сразу же вошёл в зал в своей безупречной шёлковой рубашке, сверкая на свету и привлекая к себе внимание юных магов и, что, безусловно, важнее для Лиса, волшебниц. Лютня в его руках уже рвалась исполнить что-то прекрасное, но прежде всего, нужно было найти виновника торжества, его уши должны удостоиться чудесной музыки в первую очередь. Титарес зу Галеран, глава ордена. Где бы он ни был, на протяжении двух дней празднества, бард был тут как тут, как бы невзначай играя лучшие свои произведения на лютне, воспевая величественность и мудрость драконов. Внимание мага было у него в кармане, он был уверен в этом.
Когда праздник окончился, Эйнар выпросил разрешения (которое, впрочем ему бы дали, так как за два дня он успел познакомиться с нужными для себя людьми) поприсутствовать в академии и почитать драгоценные исторические труды, содержащие легенды и сказания древних времён.  Фолианты, искусно и дотошно выполненные магами, Эйнар считал драгоценностью — столько уникальных песен и сюжетов можно написать, трудясь здесь день ото дня!
Музыкант было взял в руки бумагу и перо, обмакнул в чернила, как вдруг их сбила белая маленькая молния, на которую зачитавшийся бард совсем не успел среагировать, разве что инстинктивно схватил исторический труд и прижал его к себе, чтобы чернила не испортили этот опус.
— Боги! Ты что еще такое? — Воскликнул было Лис, однако тут же притих, осознав, что находится в библиотеке, а затем услышал знакомый голос. Титарес. Он сразу смекнул в чем дело. — Спасибо, о, Судьба, ты снова на моей стороне!
— Прошу прощения, о, Мудрый и Великий! Не хотел помешать вашей лунной кошке заниматься своими делами в библиотеке. — Эйнар поприветствовал его по-драконьи, уважительно склонив голову и приложив руку к сердцу, однако с лица его не сходила хитрая полу-улыбка.  — Чем может быть полезен ваш скромный слуга?

—...Чарующей мелодией, что дарит усладу не только ушам, но и сердцу. — Эйнар ликовал про себя, смакуя каждое лестное слово. — Так какой же вы слуга? И когда это слуги перестали заниматься служением, а начали интересоваться науками? — Искусная игра слов дракона восхищала барда. Это был тот, кто ему нужен. Было ясно, что сие древнее существо затеяло для человека маленькое испытание на силу ума.
—Я так польщен, что вы, много вековой дракон, проживший не одну тысячу лет и зим, сочли мое мастерство достойным вашего слуха, который наверняка встречал множество искусных музыкантов. — Эйнар поклонился. — Самый покорный и скромный — — на втором слове он совершенно не скрывал уже хитрую ухмылку и лишь самую малость соревнующийся голос, — из всех, разве что не обделён талантом и голосом, господин. Но вы зрите в корень — я имею честь называться бардом, пожалуй лучшим в Бруте, откуда я родом. Меня зовут Эйнар Лис, о Мудрейший. И от того я служу, что служба моя — нести прекрасное в жизнь всех живущих.
— Что вы изучаете? — Спросил удивительно заинтересованный Титарес. Эйнар с лёгким уважительным наклоном головы передал исторический труд магу и улыбнулся.
— Историю Эпохи Владык, видимо коллективный труд магов академии, ибо я не вижу автора. Бесценный фолиант, который преисполняет меня ценными пластами информации, которую я мог бы использовать в своих песнях. Безусловно, я предпочитаю воочию быть свидетелем подвигов для лучшего вдохновения, но порой теория необходима для практики. — Эйнар метнул взгляд туда, где только что была лунная кошка его собеседника, которая уже пропала из виду, видимо навстречу кому-то еще, и взгляд его несколько омрачнился. Чернила заляпали все его заметки и бард остался без почти готовой песни. — Однако, похоже все плоды моего труда были уничтожены по воле Фортуны и вашей пушистой любимицы. Увы. Главное, что уцелел фолиант, — я бы себе не простил порчу такой вещи, и тем паче не простил бы мне этого ваш библиотекарь.

— Ваши сравнение и наблюдение наиболее лестны! Розы рождаются и из грязи, а удивлять вас, Почтеннейший, я постараюсь исключительно в приятном ключе! — Сказал обрадованный музыкант.
—Поверьте, самое ценное остаётся всегда при нас и никто этого не отнимет, а наоборот всегда найдётся даже потерявшись. — Эйнар повторил про себя слова мага, согласно кивая и промолвил. — Разве что это не касается жизни.
Однако, досада от потерянной работы тут же померкла перед словами Титареса. Эйнар чуть было не опешил, улыбка сменилась выражением глубокого удивления. Сам Титарес зу Галеран предлагает ему взяться за заказ! Да не просто заказ, это было что-то  настолько личное и ценное что самому ему было непросто говорить. Увидев, что волшебник присел, Эйнар поспешил сесть напротив. Бард внимательно выслушал мага до конца и учтиво кивнул. 
— О, Мудрый, вы оказываете мне честь столь великую, что я, если бы не был трезв, сочел бы это все своим пьяным сном на яву! Я бесконечно вам благодарен за такое предложение! Безусловно, я возьмусь за такую важную и личную песню! Я сделаю так, что вашего друга будут помнить сквозь века и вы сможете слышать песнь о нем еще тысячи лет!
Внезапно, Эйнар понял что не может усидеть на месте от той счастливой доли, что ему выпала и осознав неуместность своего счастья, резко поправил себя и успокоился, поправляя ворот своего шёлкового одеяния. Маг говорил о шкатулке, дабы всегда иметь доступ к мелодии что будет сочинена. Барда посетила мысль и глаза его заблестели.
— Шкатулка с мелодией это возможно, но позвольте предложить вам вариант, не только более достойный Вас, но и который сможет дать вам куда больше! Я, конечно, не маг, но знаю кое-что о зачарованых вещах. Давайте зачаруем шкатулку, чтобы та смогла воспроизвести вам и мелодию и песню! Уверен маги воздуха этого прекрасного ордена смогут сотворить подобные чары! Что думаете?

— Как тут не быть уверенным в себе, когда сам Титарес зу Галеран, предлагает тебе столь важный труд. А что до недоброжелателей — всего лишь злые языки. От них настоящему мастеру ни горячо, ни холодно. — Вид изрядно приободрившегося мага и его торжественный тон заставили барда возгордиться собой еще больше, однако тут же посерьезневший Титарес резко приземлил юношу.  Убийца? Эйнар? Он был неспособен поверить в услышанное. Мысли внезапно спутались, а встреченный Эйнаром взгляд заставил его резко привести себя в чувства. Маг совсем не шутил. Или добавил слой иронии к своей шутке. В любом случае тон его музыканту совсем не нравился, вот уж не привык он так резко спускаться с небес на землю.
Шумно сглотнув, бард поправил ворот своей шёлковой рубахи и, наконец, спустя минуту, длившуюся для него целую вечность, заговорил.
— Позвольте, но своим предположением вы изрядно пугаете меня. Разве я выгляжу как ассасин? Ладно, глупый вопрос, не один убийца не будет похож на убийцу.  И я правда сомневаюсь, что в мире есть маг, способный подчинить вас магией разума. — Юноша шумно выдохнул и собрался с мыслями, прежде чем продолжить. — Признаюсь честно, вы первый хоть что-то значащий в моей карьере эпизод, выражаясь совсем уж деловым тоном. До вас были мелкие купцы, таверны и публичные дома. Славу я стяжал среди грязи и болезней, среди разврата и преступлений, пытаясь скрасить нелёгкую жизнь бедным и обделенным. Проще говоря, работал я лишь на себя. Это может звучать неправдоподобно, но уверен, ваша мудрость уже видит меня насквозь. — Эйнар немного подуспокоился и хитро улыбнулся. — А вот говоря о шкатулке и гипнозе, разве не можем мы зачаровать вещицу магией разума, да так, чтобы она направляла песню, которую мы в неё поместили прямиком в мысли? Думаю, что это вариант! Ах, и еще, вам определённо подойдёт смесь коралла и обитого темным кашемиром дерева. — Музыкант хитро улыбался мужчине, который сверлил его взглядом мгновения назад и примерно очертил на оставшейся бумаге круглую шкатулку, местами неумело нарисовал камни, инкрустированные  в коралл. Рисовал он явно хуже, чем пел, но примерный замысел был ясен. — Н-да, ювелирное дело не в ходит в спектр моих талантов.

Повинуясь команде главы, бард тут же встал, придвинул за ними обоими стулья, и отправился следом за магом.
Огромные стеллажи библиотеки академии магов возвышались до самого потолка. Выполненные из качественной древесины, они величественно смотрели на тех, кто познает науки в их лабиринтах. Множество важнейших, ценнейших и редчайших литературных трудов хранились в этих  коридорах, наполненных еле слышным шелестом бумаги, мягкой поступью и редкими перешептываниями адептов — фолианты, свитки, даже древние таблички, многовековая коллекция архивариусов, библиотекарей и магов-меценатов, жертвовавших свои ценности сюда.
Эйнар, который со своим образом несколько не вписывался в общую атмосферу медитативного спокойствия, был восхищен масштабами этого места.
"Был бы я магом — вылезал бы отсюда только чтобы попрактиковаться на чем-то. Или на ком-то. Ну и вина выпить...Магам ведь можно вино? А впрочем, я был бы готов пойти на это маленькое нарушение правил."
В одном из дальних уголков библиотеки, мужчина уверенно взял один из толстых томов и прочитал Эйнару о  "Музыке души". "Помнится, кто-то из бродячих волшебников называл так мое творчество.  А я хорош."Бард внимательно выслушал маленькую лекцию Титареса и  поспешил ответить на его вопрос.
— Я? Ох, нет, совсем нет, Мудрейший. Дело в том, что мой ныне покойный отец и учитель, будучи магом, многое мне рассказывал о ее возможностях, о том за счет чего работает, она была мне интересна, вот я и слушал внимательно. — Музыкант улыбнулся в свойственной ему самодовольной манере. — Однако же, я весьма польщен вашей догадкой! На самом деле я так же много интересовался из-за вот этой красавицы, — бард достал из-за спины чехол, расшнуровал его выверенными движениями и достал оттуда свою незаменимую лютню, — Я зову её Песнью Цветов. Как вы можете наблюдать, резные узоры на ней весьма символичны — плоды ночи отражают страсть и искушение, а вот эта радужная лилия отражает одно её интересное свойство, — было видно как Эйнар упивается своим рассказом, в глазах светилась гордость за свой инструмент, а его длинные ловкие пальцы гладили струны и начищенный гриф из тёмного дерева. — Она способна создавать в головах слушающих образы, которые я вкладываю в музыку или песню. Разве не невероятно? Я получил её от своего мастера, который считал меня лучшим своим учеником. Этот старик даже говорил, что я превзошёл его на многие годы еще юнцом. Ах, бородатый льстец, надо будет навестить его! Но что-то я отвлёкся. Эта очаровательная вещь; Ха! Прошу прощения за каламбур; приносит мне немало удовольствия от игры, так что моим долгом было больше узнать о принципах её работы. Но давайте же вернёмся к песне! Я хочу знать, то, о чем вы хотите слышать? О ком я удостоюсь чести петь и играть?

Отредактировано Эйнар (18.05.2021 16:16)

Заметив, что маг хочет коснуться лютни, Эйнар хитро заулыбался, ну конечно ему захочется поближе познакомиться с такой прекрасной вещью, особенно когда она дарит ему наслаждение от прослушивания чудесных мелодий под чутким руководством руки маэстро, коим Лис безусловно себя считал и коим он являлся.
— Так вот в ментальной магии есть правило – не применять к живым существам на территории городов, академий. — Эйнар слегка напрягся, ведь мелкие фокусы, которые он проделывал, в действительности могли быть опасны, иллюзии создаваемые лютней имели лишь границы, соответствующие границам его собственного воображения, разве что почувствовать их было невозможно. Кто знает как было бы воспринято выступление, на котором он довёл бы какого-нибудь случайного ветерана и тот, в порыве ностальгических чувств, разбушевался и устроил бы локальное сражение в местной таверне? Да, такого не было, и вряд ли бы случилось, но одно туманное "А если бы вдруг?" внезапно пригнездилось в его голове, как непрошенная ворона в соломенной крыше. Но когда Титарес прошептал на ухо барду участь преступника, Эйнар сразу понял что целью мага было запугать его. Хитрая улыбка, хоть и с некоторым промедлением, тут же вернулась на прежнее место. Юноша уверенно встретил взгляд рубиновых глаз Титареса и расслабившись  отклонился и закинул левую ногу на правую , положив на неё лютню.
— Да, безусловно, гарантии это здорово, хорошо, так же, что Брутское правосудие столь слепо, что позволяло мне совершать столь опасные преступления, дабы развлекать людей. Ну да ничего. Все мы не без греха.
— ...Я знал другого Айринга...
"Конечно же, по другому и быть не могло. Я обязан создать эту песню шедевром, а мелодию — звуками достойными богов. Обязан не потому, что этот дракон может сделать меня баснословно богатым, а потому что сердце его чувствует вещи, чувство которых, с его прожитыми веками и его положением, можно утратить. Это вызывает не только уважение, но и сочувствие."
Улыбка и взгляд Эйнара сделались мягче, добрее и уже не отдавали хитростью. Было видно его сопереживания к магу, что в целом со стороны смотрелось бы неправильно, странно проявлять снисходительное сочувствие к главе ордена магов, способного мыслью обратить твою мелкую жизнь в ничто. Однако юноша не думал об этом, он думал о том, что хочет чувствовать к королю драконов то же, что чувствует глава ордена Радуги. Думал о том, что хочет понять сидящее напротив него существо.
— Признаться честно, создатель лютни остался забыт в веках, но его произведение искусства, не побоюсь этих слов по отношению к этой чудесной вещи,  остаётся жить и передаётся от учителя к ученику уже несколько поколений бардов. Мой учитель вручил мне её, так как "больше предпочитал духовые инструменты", но я то знаю, что это оттого что я был лучшим его учеником. Я не знаю его имени, но он живёт недалеко от самого большого брутского публичного дома, в небольшом арендуемом помещении со студией, двери которого окрашены в жёлтый и оранжевый и разрисованы цветами, не ошибётесь. Но будет еще лучше, если вы окажетесь в Бруте со мной и я познакомлю вас лично! Уверен, он будет счастлив принять вас и без заносчивой занозы от которой он избавился, но для меня будет честью представить вас друг другу.

Отредактировано Эйнар (20.05.2021 10:50)

Бард, хитро глядя на собеседника, выслушал его маленькую политическую агитацию, явно пропуская её суть мимо ушей. "Ну да, конечно, ведь люди настолько глупы, чтобы променять свою безграничную свободу на иллюзию порядка, которая лишь породит больше организованных банд, коррупционеров и тиранов. Однако взгляд его сменился огнём живого интереса когда маг случайно обмолвился о жемчужине Брута.
— Тёмные эльфийки! А у вас есть вкус, господин зу Галеран! Я сам любитель любой женской красоты, но должен признать светлые эльфийки меня очаровывают, а я в свою очередь применяю все свои мужские чары к ним. А как особенно утончён их стан и лик! Ах, Мудрейший, Судьба не ошиблась приведя меня к вам — с нашим похожим восприятием прекрасного, мы воистину сработаемся. — Лицо Эйнара украсила хитрая довольная улыбка, еще более широкая, чем обычно, когда Титарес спешно попытался исправить свое положение и перевести тему. — Хах, ну конечно, Мудрейший, осведомлённость важна для такого положения, как ваше собственное. Перейдём же к рассказу об Айринге.
Трагическая история смерти молодого короля драконов, которая была известна музыканту лишь с официальных библиотечных строк, была преисполнена тяжёлой скорби, магу был близок ныне покойный правитель и он нес на себе тяжелейшен бремя вины, это было ясно как день.
Путь в астрономическую башню, куда, судя по небольшим указателям на стенах академии, шли собеседники, был долог, а рассказ мага невероятным весом давил на плечи юноши, что он даже слегка запыхался, следуя за главой, но вид его лёгкой величавой поступи с кошкой на руках заставил Эйнара собраться с силами и поспешить следом. Чем дальше шли они, тем тяжелее для обоих было повествование, но конец истории ознаменовался концом подъема и Эйнар смог наконец выдохнуть.
— Какое кошмарное стечение обстоятельств... Всё было против вас тогда. Ужасно. Такая подлость определённо не обошлась без наказания, я уверен. Король был храбрым и это погубило его. В этом нет вашей вины, его бвло не переубедить, и, очевидно, убийство было спланировано за многие недели если не месяцы вперёд.
Астрономический кабинет представлял собой впечатляющее зрелище:  большей кабинет полный упорядоченных столов и скамей, внушительных размеров кафедра с доской, и всё это под огромным  схематично нарисованным звёздным небом. Впечатленный юноша окинул всё помещение долгим, любопытным взглядом, его внимание было поглощения настолько что он даже не сразу понял,  что  сказал ему Титарес.
"Теперь я понимаю почему многие с детства мечтают стать магами — чтобы учиться в подобных местах. Ну и ради силы, пожалуй."
— Как я собираю сюжеты? Что ж, я в отличие от многих стремлюсь увидеть воочию совершаемые подвиги, хотя и начал я заниматься такой вот практикой совсем недавно. Кроме этого я изучаю исторические труды и устный фольклор.
—...И какая конкретно информация вам нужна?
— Всё что мне нужно, мне кажется, я услышал, хотя я бы с удовольствием подробнее послушал о ваших похождениях, не столько ради работы, сколько из собственного интереса.
Эйнар уселся напротив мага, на парту ступенью ниже, и принялся его слушать. Не понятно точно, сколько часов они так просидели, однако их беседу прервало урчание живота барда.
— Что же, думаю я пресытился духовно, но пора бы нам приступить к другой пище, что скажете? — Договорив, бард отвлёкся на звук и взглянул через спину мага. Дверь в кабинет повторилась и там стояла миниатюрная фигура девушки. Каштановые волосы, глаза нежного цвета васильков, ошибки быть не может, бард уже видел девушку, на празднике, если не раньше. — Кажется у нас тут гости, господин зу Галеран — Бард тихо сказал магу, встал и поклонился девушке,  улыбаясь со всем возможным обонянием.
"Как же было её имя? Впрочем не важно, её красота эльфийки-полукровки говорит громче любого имени. Будто бы кто-то взял лучшее от женщины и от эльфийки и вплёл это тонкими шелковыми нитями в эту милашку!"

Отредактировано Эйнар (22.05.2021 17:51)

Если бы слово «дитя» слетело с чьих-то других губ, если б оно донеслось не от Титареса зу Галерана, вероятно, Филиппа бы серьезно насупилась, выражая предельно четкое позиционирование себя как взрослого и сознательного человека, однако девушка понимала, что, вероятно, в глазах главы гильдии, пожившего подольше и видевшего побольше, она действительно была еще ребенком. И, самое главное, чародейка себя действительно им почувствовала! Ареол мудрости и силы, окружающий дракона, похоже, был тому виной.

А сияющее обаяние молодого человека, в ответ настойчиво глядевшего на нее, заставило почувствовать себя как-то неуютно. Особенно неуютно Филиппе стало после того, как кажется-незнакомец назвал ее «милашкой» и позволил себе сильно сократить дистанцию. К такому повороту событий девушка была не особенно готова и уже бы сделала вынужденный шаг назад, однако ж слова, произнесенные рыжеволосым юношей, остановили ее от этого: напротив, магесса вслушалась в бесплатный совет. Вероятно, он был действительно в каком-то смысле отрезвляющим. По крайней мере, это позволило сконцентрироваться на главном. Она взяла еще лишь несколько моментов для того, чтобы жутко смутиться от вне всяких сомнений галантного, даже слишком, приветствия Эйнара. Прожигающий взгляд на секунду заставил девушку захотеть сбежать –– такое обращение для Филиппы было в новинку, и она совсем не знала каким образом себя нужно в таких ситуациях вести. Кроме того, кажется, приветствие обстановке совсем не подходило. У девушки создалось стойкое впечатление, что этому молодому человеку что-то от нее нужно. Прежде чем ответить ему, ее взгляд снова сорвался на Титареса, и, в этот раз с гораздо большим пониманием собственной речи девушка сказала:

–– Прямо к звездам, –– повторила чародейка последние слова архимага, как будто бы цепляясь за них. То, что сказал дракон для нее было действительно важно. –– Может быть по нам и не скажешь, но многие из нас действительно собираются… именно туда. И они смогут. Когда придет время, –– и говорила она, как повелось, в первую и единственную очередь о себе, вуалируя довольно нескромное замечание о собственных амбициях, действительно существующих под слоем вполне понятной неловкости. Выдержав небольшую паузу и легонько улыбнувшись Титаресу, девушка вновь вернулась к представившемуся барду, и, убрав руку, ответила:

–– Ох, Брут! –– упоминание до боли знакомого места свалилось на девушку нежелательными воспоминаниями, образа прогнившего насквозь бесчеловечного города, в котором все высокое быстро втаптывалось в грязь ботинками тех, кто просто пытался выжить. –– Получается, что у нас с вами одна родина. И правда, ваше лицо мне кажется каким-то знакомым, значит точно… –– удержавшись всего на несколько мгновений в своих мыслях, пытаясь вспомнить среди множества разных людей, населяющих Брут хоть одно такое, которое могло бы напомнить ей лицо барда, девушка так и не пришла ни к какому результату, после чего спохватилась и обратилась уже к обоим собеседникам.

–– Мое имя Филиппа! Я… –– чародейка хотела бы продолжить предложение упоминанием своего учителя, однако решила, что данная информация будет излишней, поэтому, слегка погодя, неуклюже вывернулась: –– …с радостью приму ваше приглашение. Для меня большой честью будет находиться в вашей компании. –– уж не знала она, действительно ли Эйнар был лучшим бардом, но вот про то, что Титарес являлся одним из лучших магов огня можно было утверждать уверенно.

Взгляд девушки проследил за встающим драконом, бережно берущим на руки милый пушисты комок шерсти. Только заметив его, Филиппа предельно умилилась. Внезапно захотелось это существо погладить, но чародейка, пересилив себя, не решилась пытаться нарушать его покой. Однако по взгляду это ее желание можно было отчетливо прочитать.

На темнеющем небе проплывали сотни белоснежных кораблей. И на каждом из них таилась чья то мечта. Корабли плыли медленно, унося людские желания к солнцу, чтобы оно дало им ответ. Вверх, к ослепляющей обще мечте. Мечте о счастье.
А для Анхель счастьем было спокойствие. Добродушный ветерок игрался в легких волосах духа, мерный звук волн убаюкивал берег, готовя его жителей ко сну. Тонкие пальчики девушки бегали по воздушным волнам, создавая в воде фигуру огромного дракона. Того дракона, найти которого стремилась. Долгие годы Мора не видела Титареса, и сегодня был тот день, когда судьба занесла ее в Терру. И хотя в Терре она гостила не первый день, но именно сегодня тот день, когда ее взгляд упал в сторону ордена радуги. И в голову пришла мысль, что Тит же говорил о своем преподавательском ремесле. И возможно, там она и могла его найти.
Чудесная по своей наивности мысль. Прошло столько лет. Неужели дракон бы не поменял место жительства? Да и откуда ей знать, что в мире не одна академия ордена. Титарес мог оставить обучение, или вовсе вступить в ряды аристократов и правителей. Что угодно могло случиться. Или забыл… Недолгая встреча, мимолетный звук в жизни вечного существа, и несколько мгновений в жизни векового создания. Но Мора помнит, как сейчас, резную форму его крыльев и огонь его рубиновых глаз.
Взмах руки, и водопад мелких капель опадает в тихую гладь, а вдоль спины прочертился ряд резных чешуек. Она и не представляла, как это, возвращаться к кому-то. Случайно заскакивать по пути. Странно. Тепло. И по человечески. Душа так и просилась наружу от необычного чувства, к далеким светящимся волнам в небе, к пушистым парусам. Анхель запела.

Анхель пела о переплетении двух судеб, о далекой мечте, о боли, неведомой людям и счастье, недоступном для живых. А в это время над морем поднялся прозрачный дракон и взмыл к облакам. Анхель пела, а вслед за голосом громадные крылья разгоняли тоску, спрятанную в сердце. Взмах, второй, третий. Лучики игрались в каплях, что падали из под сильных крыльев. Еще взмах, и чешуйчатая морда зависла перед духом.
Мора закончила песню, открыла глаза и посмотрела на ящера перед ней.
— Титарес. Помнишь ли ты еще меня. Рука провела по прозрачной щеке, ссыпая вниз радужный дождь. И теперь, вместо драконьей морды, ее рука касалась лица молодого мужчины. Идеальной копии старого друга. Мужчина улыбнулся и растаял в воздухе, оставив Анхель в одиночестве с тихим дыханием ветра.

Правду говорят: в здоровом теле –– здоровый дух, и для магов это высказывание было в высшей степени актуальным. С телесным необходимо обращаться с требовательностью и заботой, нежно и строго одновременно. Имея невзрачный аппетит, Филиппа, бывало, часто пропускала приемы пищи, что не отражалось слишком явно на том, как она себя проявляла как чародейка, однако имело долгосрочные последствия в целом. Сегодняшний день грозил быть тем, когда она в суматохе снова забыла бы о трапезе, однако новое знакомство спасло девушку от этой участи. Еще не совсем голодная, но уверенно решившая хорошо поесть Филиппа, воодушевленная жизнеутверждающими словами Титареса, уже начала перебирать в голове всевозможные ближайшие таверны и прочие заведения, куда ходят обычные студенты.

–– Моё почтение вашим родителям, что воспитали столь достойное дитя.

Девушка неловко улыбнулась и почесала затылок, раздумывая над тем, как ей ответить. Вносить больше путаницы совсем не хотелось, равно как и нагружать уважаемого мага огня деталями собственной жизни, которые, вероятно, ему были малоинтересны. В конце концов то, что ей выпала возможность пообщаться с Титаресом еще не означало, что он будет в настроении слушать ее совершенно неуникальную историю сиротства.

–– Премного благодарна за столь теплые слова. Но мой отец и есть сам Брут, а мать –– Терра, взявшая под свое крыло. И мы не были бы способны расти, если бы такие как Вы, такие как Антарас, не были для нас путеводной звездой. Это то, за что мы почитаем вас: ведь, я уверена, что Ваши ученики тоже находят Вас крайне важным для них. –– девушка легко улыбнулась. Она совсем не чувствовала себя в уязвимом положении потому, что была сиротой, напротив, сиротой себя она не считала: ее семья, там, где и ее Академия, была здесь, в Терре. Рукотворные узы бывают не менее крепкими, чем кровные.

— А верно я сказал, господин зу Галеран? Розы рождаются и из грязи. А эта чарующая волшебница тому ярчайший пример, куда ярче чем я.

–– А Вы, Эйнар, совсем не правы. –– ответила Филиппа молодому человеку совершенно всерьез и без всякого кокетства, так, как будто поправляла его неправильный ответ на уроке: –– В конце концов мне сложно тягаться с титулом лучшего барда Брута, –– но затем она смягчилась, добавив мечтательно: –– Это так замечательно, быть в чем-то лучшим, не правда ли?

В удивлении вскинув брови от предложения дракона подержать его очаровательную кошечку, девушка немного растерялась. Она не успела понять того, насколько очевидным было ее желание прикоснуться к очаровательному зверьку. И все же, после некоторого промедления, чародейка, взбодрившись совсем, взяла проснувшуюся Фебу на руки, очень мягко и осторожно. Вежливо поздоровавшись с ней, Филиппа не смогла удержаться от того, чтобы почесать ей мордочку, но небольшую идиллию прервало резкое осознание того, что сказал дракон.

–– Отправимся… к звездам? –– переспросила она, наблюдая за тем, как потолок над ней раскрывается чтобы впустить свежий ветер и вместе с тем открыть путь в небо. Яркая вспышка, заставившая чародейку чуть прижать к себе кошку, открыла ее глазам драконий облик Титареса, от грандиозности и величия которого было сложно отвести взгляд. Рубиновые глаза, кажется, сияли на свету. Филиппа чуть приоткрыла рот в удивлении, совершенно не готовая к тому, что произойдет дальше. Она вскрикнула от неожиданности тогда, когда драконья лапа схватила ее и, больше того, взмыла вверх, действительно к звездам. Испуганно шепча Фебе на ушко то, что все с ней будет в порядке, Филиппа сама была обескуражена и испугана полетом многим больше, тогда как Фебу, казалось, все абсолютно устраивало. В какой-то момент такой спокойный вид кошки повлиял на девушку положительным образом, и она из какого-то стыда решила перестать так сильно волноваться из-за какого-то полета. Восстановившая дыхание, но все еще прижимая кошку с тетрадью к себе, чародейка так и приземлилась в гущу полевых цветов. Она не сразу оклемалась от такого путешествия, однако, когда почувствовала себя уверенно на своих двоих, то от кошки уже и след простыл: она побежала за хозяином, совершенно не в настроении ждать Филиппу.

Только немного погодя девушка услышала красивое женское пение. Она поднялась, услышав звуки аккомпанирующей пению лютни, которую в руках держал Эйнар, также плененный чарующим голосом, источник которого, кажется, находился чуть поодаль. Филиппе настойчиво казалось, что что-то не только в самом барде, но и в лютне, которую он держал, было ей ужасно знакомо. Кажется не потому, что когда-то они могли встретиться в Бруте, это было что-то, что произошло недавно… и разве видела она Титареса впервые в жизни?

Подойдя чуть ближе, Филиппа наконец смогла разглядеть поющую девушку –– та была духом, это можно было различить. Стоящая спиной, и, кажется, увлеченная чем-то своим, она пела так хорошо, что не хотелось, чтобы это заканчивалось. Но, к сожалению, ничего не длится вечно, и когда музыка утихла, чародейке не оставалось ничего, кроме как восторженно прошептать:

–– Ах, как прекрасно!

Отредактировано Филиппа (30.05.2021 17:47)

В своей мечте Мора не замечала никого. Да и наверное, в данный момент ее душа далеко удалилась от тела. Далеко в прошлое. Далеко в молчание прилива. Но, вдруг со спины почувствует шаги, украдкой ветер содрогнул сознанье. И стал вдруг воздух слаще. И тихое дыханье подзвало к себе. Анхель обернулась и не поверила глазам. Восстал перед ней величественный дракон, что чистотой своей сверкал в вечернем свете. Горящий взгляд счастливых алых глаз приветствовал подругу. Он настоящий, перед ней чертился ровный контур, и сползала мыслей пелена.
—Титарес, Анхель робко улыбнулась и упала в объятья друга. —Я так скучала, ты прости. Нас время разделило. Но чтобы не случилось на моем пути, тебя я так и не забыла.
Обнимет морду ладонями, что наполнятся теплом, и приклонится, касаясь носом к носу и прижимаясь к морде лбом. И водопад цветов сокрыл ее босые ноши и нежно защекотали пальцы лепестки. И тельце, что привыкло сносить горы, в тот миг же упало и по младенчески прижалось и занырнуло в траву вслед за драконом. И вот, лежала Анхель на земле и вверх свой взгляд подняла, сквозь цвет и листья старалась разглядеть еще раз взгляд, что нежно хранился в памяти ее, чтоб убедиться в реальностиего, а не иллюзии сознанья.
—Титарес, Повторит в блаженстве вновь. Нет, не иллюзия и не обман. И невозможное лежало рядом, разгоняя хвостом насекомых в траве.
И в эту же минуту сквозь пелену радости перед ней возникнут двое. Столь разные на первый взгляд, но похожие своим происхожденьем. То был веселый паренек, посланник шутников. И скромное дитя кувшинки. Они молчали, опасаясь разрушить счастья встречу. За что дух им была благодарна. Не многие люди могли быть столь проницательными. Развернувшись на живот она прильнула к плечу дракона и, щекоча его за шею, защебетала.
— Я прошу простить, что разрушила вашу… прогулку? Как бы спрашивая, начала знакомство. — Я Анхель, давно знакомый друг Титареса. Приятно видеть молодых под покровительством мудрых. Вы ученики? Магия шла только от девушки, но насколько юны еще путники, могли только вступить на путь изучения. Филиппа же сразу распознает духа. И хотя она  только постигала суть магии, но сложно не увидеть существо полностью состоящее из подвластной ей стихии.

Наблюдая за сценой воссоединения, юноша невольно улыбался. Как же прекрасна дружба, способная растянуться на века. Существа столь могущественные,  но столь близкие по чувствам к простым людям, чей век столько скоротечен. Вдохновлённый Эйнар внял рыку белоснежного исполина и, откупорив вина и сделав хороший глоток из бурдюка,  он с кивком передал сосуд Филиппе, как бы говоря прислушаться, угощаться и наслаждаться, и прильнул к излюбленному инструменту.
Серебристый поток тончайших звуков вырвался из под чуткой руки барда, который играл лёгкими переборами,  что обволакивали,  казалось, сам воздух вокруг дракона и его близкой подруги. Ноты пробирали лёгкой дрожью самого музыканта, но тот лишь легко улыбался, прикрыв глаза, получая удовольствие от собственной игры. Лютня то трелями уподоблялась птицам, что полетели над компанией, то журчанию ручьёв, что протекали в незнакомой ему девушке. Плавная, гибкая, извилистая, быстрая, как горные реки, мелодия разливалась и наконец, когда дорогой друг дракона лег рядом с ним, импровизация Эйнара достигла своей кульминации и понемногу замолкла.
— Я молю вас, не переживайте, вы ничего не рушили. Отнюдь нет, прекрасная дева, учеником господину зу Галерану я являюсь лишь в его бесконечной мудрости, но магией я не обладаю — чарую я иначе, из струн я заклинания сплетаю. Волшебных нот поток звучит и вечной красоты природы образ нам несёт. Я раб удачи и искусства — Эйнар Лис,  к вашим услугам. — Бард отвесил низкий поклон и повернулся, заглянув в глаза Филиппы. — Надеюсь, что вы насладились моим вином и моей игрой, Филиппа. Знайте, что ваш нежный образ был в этой мелодии. —Эйнар взял из тонких рук девушки своё вино и сделал несколько больших глотков. Чудесная симфония из винограда, мускатного ореха и ноток редких специй обволакивала язык и наполяла душу радостью. Пожалуй лучшее вино, что был способен достать музыкант, которое он готов был разделить с новыми знакомыми.
Внезапное желание разделить свои запасы любимой амброзии напомнило ему откуда образ прекрасной магессы был так ему знаком. 
— Топи Стагмуса, — прошептал Эйнар, — Филиппа,  о чудесная Филиппа, вот где мы виделись раньше! Я не забыл васильки в ваших глазах с тех пор! Самая Судьба сводит наши пути вновь. Мир воистину чудесное место! Думаю, вам и самой казался я знакомым. Помните? Храм. Тогда, увы, я не смог найти времени узнать вас лучше,  но надеюсь, что смогу удостоиться такой чести на сей раз.

Отредактировано Эйнар (12.06.2021 21:35)

МУзыка разных времен всплывала в памяти духа. Звуки поднимались из под безмятежных волн, и утопали в бушующем море. Те песни, что собирали дождь из слез и золотили лица улыбками. Мелодии прощанья, что обрывались внезапно и ныряли в вечную тишину. К каким же дуновениям можно было отнести завораживающую мелодию Эйнара? Туда, где ниифины воспевают вечность, перелив барда уходил в бесконечность. Там, где голос Идальго пронзает душу, вихрастому соловью оставалось возродить пламя частичкой своего сердца. Воздушная искусная трель из воспоминаний самого мира.
Коллекция Титареса восполнилась невероятным образчиком магического песнопения. Как венец всей коллекции Эйнар опустил струны, чтобы расправить крылатые плечи.
— Ваши слова подобно вашей мелодии изливаются в узор хитросплетений. Я рада знакомству с вами, Эйнар. Анхель искренна в своем восхищении. Только  слова предназначались взволнованной малютке, что скромно сливалась с луговыми цветами. Мора ласково улыбнется Филиппе. Столь юная и беззащитная, но сильная в своем откровении.
— Филиппа, сестра морей и дитя заблудших ниифин. Я чувствую в вас родственную стихию, как далеко достигли вы в своих поисках? Возможно, судьба на вашей стороне и позволит вам несколько приемов. Конечно, если уважаемый Титарес оставит нас на время. Анхель подмигнула и почесала шею дракона. Не важно, сколько лет величественному дракону, сейчас бы ему позавидовала милая Шеба, которая, между прочим, ревниво потерлась о локоть Анхель вопрошая подобной ласки.
— Ой, и про тебя забыли малышка, Легкая рука пробежит по мягкой шерстке. И не представили нас.
В игру вмешались рассказы прошлого. И наконец ей стало ясно, почему двое показались знакомыми. Топи Стагмуса. Ребята говорили о недавней истории, из путешествия с которой, как раз она вернулась. Жаль, не успела тогда поймать Тита, Люций поставил перед ней весьма важную задачу, с которой она справилась весьма сомнительно. Хотя, учитывая обстоятельства, она в итоге справилась, жаль, что непредсказуемый результат вышел. Не стоило этим ребятам знать, о том, чем история закончилась. Она задумалась на время, и шепнула Титаресу,
— Нам следует позже поговорить о вашем приключении. А ребятам продолжила в извечно беззаботном тоне,
— а я уже знакома с вами. Пусть не напрямую, но со слов одной маленькой девочки. Она очень хорошо о вас отзывалась. Сожалею, что вам пришлось пережить тот кошмар, и.
Продолжить ей не удалось. Жгучая вспышка пришла издалека. Азраэль, что его привело к Титу? Зная его, в прямом смысле, как себя дух напряглась. Не для дружеской встречи он прибыл к дракону. И облачную расслабленность, как рукой сняло. Несуществующее сердце духа сцепило ледяной хваткой. Она медленно выдохнула и продолжила разговор.
— Что за задача заставила вас снова собраться?