Едва оформленное женское тело продвигалась по ледяному лабиринту. Оболочка еще не успела восстановиться, сил едва хватала, чтобы удержать то единственное тело, что имелось. Только сейчас это тело мало напоминало человеческое. Силуэт, очерк полупрозрачного карандаша на пространстве материи.
В ее голове до сих пор слышались голоса. Всю дорогу от разрыва ее нагнетали, взвывали, пели о доме, о отречении и возврате. И еще они пели о времени, о том, что его нет и не могло существовать. О людях, что они лишь лживые жадные создания. О прощанье, те кто хоть как то был ей по настоящему дорог, уходили. Об ее предательстве, она так и не решилась оставить чужой мир, когда был дан шанс. Столько голосов, что Мора не осознавала где и находится.
Изначально она шла к морю, чтобы вновь обратиться к своей стихии. К голосу древнего в глубине. Но глас стихии не доносился до нее, словно разрушилась старая связь. И только воды омывали змееподобное тело, игнорировали и отталкивали в глубь непрерывного гомона.
Теперь Анхель могла обратиться только к подобным ей. К духам, и путь снова направил ее в сторону ледяной пустыни, к ледяному лабиринту, а оттуда к  Земле предков и в сам мир духов.
Ворота земли предков нависали над маленьким элементалем у их подножья. Дети Иноэ с упреком смотрели на гостью. Анхель едва различала их лица сквозь вьюгу. Раньше погода не тревожила, а сейчас ветра покачивали истощенную оболочку. Временами пленка, заменявшая кожу сбивалась и часть тела в то же мгновение замерзала. Приходилось концентрироваться сильнее. — Не верь, не туда идешь, вернись к нам… и снова в глазах пустота, а тело медленно покрывается льдом.
Раньше ее не заботила ни погода, ни ветра, ни сбой сосредоточенности. Держать свое тело еще привыкла на первых годах своей жизни, да что и говорить, управлять водой могла настолько, чтобы передвигать полноценные фигуры, проработанные до мелочей. А сейчас? Сейчас она разрывалась между паразитами, что вцепились в ее дух и реальностью, что с каждой минутой все больше смешивалась с иллюзией.
Лишь паразиты. Лишь голоса. Лишь останки чужих воспоминаний. Но, слишком назойливые. И вот перед ней лицо исщерпленное морщинами. — Ты зря пришла. От слов несет жаром, а за спиной раздается крик ребенка. Нет, все это лишь наваждение. Ей нужно время восстановиться и только с духами она обретет покой.
Лицо исчезло, отпустило, но ненадолго. Уже который раз гнилая улыбка возникала в памяти. Человек ей был, наверное, знаком. С каждым новым появлением раскрывались новые события. Разрыв разрушал ее оболочку, а значит и всю ту память, что сохранила текучая субстанция ее материального тела. Теперь же тело восстанавливалось и воспоминания возвращались. Врастали в чистое сознание, разрушая и возвращая духа в мир живых. Но Мора об этом еще не знала. Она лишь шла по инерции, в поисках ответов, в поисках себя.
Для детей Иноэ время не имеет границ. Они безмолвно смотрели на борьбу элементаля. Мора не сдавалась. Прошли дни, но она вырвалась из ледяной тюрьмы и вернула тепло своему телу. Сквозь иллюзии, вслепую двигалась она, полагаясь лишь на интуицию. И лишь интуиция и довела ее до врат, где она с поклоном, с трудом вспоминая слова проговорит.
— Духи Тенебры. Я прошу вашей мудрости и покровительства. Смех, темнота и снова потеря контроля. Холод жадно пробирался сквозь очередной разлом в оболочке, и сквозь новую пелену она успеет выговорить — прошу… укрытия…

Прошла немало времени, когда Анхель вновь заговорила.
— Опасность не имеет веса, если цель ее стоит.
Духи должны быть мудрыми и понимать, что вода всегда будет искать выхода и протачивать подобно древесным корням себе дорогу вперед. Опасность ее не страшила, лишь еще одна преграда на пути. Незначительная, по сравнению с тем, что ждет ее дальше. Найти ответ. Найти способ избавится от гомона, что разъедает тело. Нет. Цель слишком близка, чтобы сдаваться. По хрустальному телу пробежали тонкие горячие струйки. Она войдет внутрь, пусть это будет стоить ей времени на восстановление. Горячие струйки старательно плавили лед. Глядя в глаза медведеподобному Анхель не успокаивалась.
— Вы духи, что живет лишь с момента вашего мира. Мой дух жил до вашего рожденья, в пустоте создатель сотворил стихии, тогда, когда миры еще не создавались. Какая может быть опасность, что напугает само время? Ни смерть, ни боль, ничто не устрашит того, кто не имеет преставленья о понятиях живых.
Струйки уже раздуются до размеров толстых змей, что нещадно растворяли лед в округе, оголяя каменную землю. И в тот же миг глаза медведеподобного игриво сверкнули забытым временем.
Поле боя, наполненное слоем кипящей воды. Вокруг не осталось никого, кто мог бы донести о смерти вражеского отряда. Таков был приказ. Сквозь металл шлемов протягивался запах вареного мяса. Отряд хозяина же стоял за ледяной стеной, по периметру которой протягивались длинные глубокие борозды. Не было бы этой стены, и войны хозяина пострадали бы не меньше тех несчастных, чьи крики въелись в ее память. В голове раздался слащавый голос хозяина.
— Отличный ход, Анхель. Теперь можем продвигаться дальше.
Та война отняла немало сил, и по истончению оболочки и последующего ослабления сил хозяин расторгнул контракт. Оружие, которое становится непригодным подлежит выбрасывать.
Резкая боль в голове прервала воспоминание. Пелена спала. Перед элементалем простиралось голое черное поле, с рябью тающих снегов. А посреди бесконтрольного разрушения стояла фигура в лохмотьях. Белесые глаза смотрели прямиком на Анхель.
— Ты не в своем мире и не можешь указывать нам, впустить тебя в свою обитель. Есть силы пострашнее смерти. Сейчас это силы, что разрушают тебя и окружающих.
Мертвец обвел рукой долину.
— Именно от творений подобных тебе мы защищаем мир. Именно поэтому, ваше вечное существование не стоит ни гроша в той материи, которая нас окружает. Вам не дано понять важность наших законов.
Против воли мертвеца Анхель не могла выговорить ни слова. Повинуясь зову алхимика, отростки, что были раньше тонкими ручками собирали пар в округе и превращали в вьюгу. Мертвец, управлял силами Анхель, пока поверх земли не лег ровный слой снега. И лишь тогда он продолжил.
—  Плетение скоро разорвет тебя, и вернет в родной знакомый дом. Так почему ты противишься этому?
Под влиянием белесых глаз безумие отступило и разделилось на две составляющие. Первая, элементаль, без эмоций, глядел на опустошенную замерзшую оболочку, и вторая, оболочка, что хранила разбросанные воспоминания, и то и дело, перетекала из стороны в сторону, вспыхивала и сплеталась вновь. Тут Мора узрела истинную сущность мертвеца. Над немощным телом возвышался безликий дух, вокруг него тянулись сотни нитей, часть из них держала две ипостаси Моры, и одна тоненькая нить нависла над последней связью между телом и элементалем. Словно ожидая момента, когда навсегда разорвет связь дикого создания с реальным миром.
Наступило молчание, которого она искала. Но избавится от голосов она хотела не той ценой, которой предлагалось. Отказаться от мира живых Мора могла всегда, и сейчас более чем просто сказать да и забыть о жизни. Но не для этого пришла она к духам. Не палача искала она, а целителя.
— Нет, мысли волною пронеслись над снегами. Освобождаясь от плетений, Анхель скользнула к оболочке, и запуталась в жгутиках, что отдаляли ее от заветной цели. Мертвец угрюмо смотрела на тщетные попытки Моры вырваться. Не похожа она на злобного духа. Но в то же время, ее поступки говорили о другом. Щупальца уже изучали память, хранимую в ее теле. И все же элементаль имела право продолжить существование, но не в том состоянии, котором находилась. К тому же она обладала материальным телом, и могла пригодится. Наконец, мертвец принял решение.
— Должна ты будешь доказать, что достойна жизни в нашем мире. И лишь тогда вернется твое тело. Я Харон, проводник в царство духов.
Анхель успокоилась, и дала понять, что выполнит любое порученье. Она еще ощущала нить, соединяющую ее с оболочкой, что значило, ей дали шанс.
Старик поднял тело, что напоминало больше стеклянную шелуху и понес за собой, как и элементаля, что пока еще была привязана к нему. Пока она оставалась сгустком энергии, что блуждал бессильно, не имея возможности воздействовать на материю, и могла только покорно следовать в темноту раскрывающегося лабиринта.

Странствующий Путник ,
Голоса, они повсюду. Сколько ей приходилось их слышать. Из пустоты тянутся руки, зазывающие за собой. В то же время за шею держит удавка, ведущая назад к миру живых. Ей заключен на земле контракт, и пока жив его обладатель, связь серебрится и не выпускает в мир воды. Тошно, зачем ей существовать. Оголенные нервы трепещут и ноют на ветрах Тенебры без защитой оболочки. Терзающая садистская боль, заставляет извиваться змеей и скручиваться в неведомые формы. Все больше в ней терялось сходство с человеком, все больше в ней вырастало подобие на местные души. Та пыль, что осела с осколка разделяла атомы ее существования, но не имея большой силы, лишь доставляли неудобства, пытаясь прижиться, или вырваться и вернуться к целому.
В прошлом Мора искала способ проникнуть к духам, искала их, пыталась связаться, но ей не отвечали, и теперь стало ясно почему. Наивные представления о сходстве ее с душами умерших рассыпались в пыль, мир вокруг отличался от ее мира, души плыли в едином потоке вдоль капиляров пещеры. В них хранилась энергия, схожая с той, что считалась магической у людей. Чистая, бесцветная и тем бесконечно могущественная. Элементали же подобные Анхель, лишь использовали, пропускали ее через себя, мертвые же, создавали и творили ее. Без тела потоки проходили сквозь душу Моры, не замечая чуждое материи создание.
Она была и останется инструментом, иному судьбой не дано. И снова желание уйти, сбежать от беспомощности и наготы, не ей сражаться с нитками, вшитыми в тело ее. Все потуги сорвать маску куклы увенчались только одним – маски не оказалось.
Ее сосуд вели, как послушную овцу, и ей, как грязному хвосту никуда не деться от неотсупного следования. Харон, судья и страж мертвых, привел ее к обрыву, вонзил в лед цепь и предупредил о предстоящем испытании.
Закончив краткие разъяснения, он занес над духом косу, и в миг две половинки ее тела оторвались от цепи и полетели вниз.
Обрыв был бесконечным, И пока Мора падала, обрывок ее тела обвивался коконом, наполняя ее теплом и чувствительностью. Аромат свежей зелени сменится яркой голубизной полосатого неба. Постепенно слух наполнял свистящий звук и падение стало тяжелым. ЕЕ тянуло к земле со стремительной скоростью, голубизна размытой границей перетекала в зелень леса. Анхель заметила внизу небольшую деревеньку, реку, лес. И все это приближалось, и грозило поглотить бескрылое существо. Первой реакцией было сменить форму, но новое тело было слишком жестким, чтобы меняться. Значит действовать могла только своими силами. Перевернувшись в воздухе, Анхель сотворила под собой крупную сферу из воды и нырнула внутрь, как раз к тому моменту, как шар с громким хлюпаньем влетел в землю и образовал небольшое озеро, из которого спокойно выплыла маг.
Отыскать ответ на свой вопрос должна ты самолично. Слова Харона смутили и заставили задуматься. Ответ? Разве она задавала вопрос? Она просила помощи. Помощи за то, что пыталась помочь сохранить целостность мира. Разве не за это стояли духи все это время? В лабиринте мертвые заперты из за того, что цена за их проход была слишком высока, цена оказалась их жизнь. А что ее цена? Недостаточно ли много ей пришлось заплатить? Как будто она выбирала ее жизнь! Беспробудную покорную службу. Никогда ей не приходилось вставать поперек слова владельца контракта. Честно несла свою службу, и вот, ее наградили новым испытанием, лишь на единственную просьбу в ответ.
— И что, это все, что можете для меня приготовить? Создатель сделал меня той, кем я стала, стихия свила мое сознание, путешествия вырастили в подобной вам. Но одно не смогло изменится, ограниченность этого мира. Пустота тех душ, что так громко вопят о своей значимости. Пленные своих трусливых тел.
Анхель не заметила, как от ненависти покрывалась льдом трава вокруг. Иглами холод поднимался вверх к деревьям, порабощая свежую зелень в мертвую хватку. Это разозлило ее еще больше. Она взмахом подняла воду из озера и большим шипом отправила в лес, шип улетел вдаль и оповестил дрожью о своем приземлении. От дальнейшей вспышки дерево разорвало изнутри. Так, соки, которые питали его теперь уничтожили, мгновенно увеличившись от перепада температуры. Она бы не остановилась если бы не глухая пощечина, отразившаяся капающей болью.
Тело ее теперь принадлежало человеку, а значит и ощущала она все, как человек. Это отрезвило духа. На месте щеки вырастал колючий шар. Больно, но не правильно больно. Ближе к неприятно. Она села на землю, стараясь понять, что и от кого случилось.
— Не будь слабой. Тебе дали задачу, и ты должна ее выполнить. Голос знакомы, вспомнить, где она слышала его раньше. Очень давно…
Но уже неважно, снова тишина и вокруг следы разгрома, а ей ужасно холодно.
На седьмую ночь я приду за тобой...
Значит продержаться ей нужно семь дней, а там и найдется выход. Если она теперь человек, значит придется смириться с потребностями, и узнать, куда она попала. Падая, ей на глаза попадалась деревня, значит туда направит ее дорога.