Эльфы спускались по подземной лестнице, которая вела их в неизвестность, моментами даже казалось, что мрак сгущался вокруг незванных чужаков и хотел поглатить их, но горящие факелы и легкий свет из каменых стен и невысокого потолка все же смогли обеспечить достаточную видимость для безопасного спуска. Эти коридоры были построены очень давно, темная осматривалась по сторонам пытаясь отыскать хотя бы небольшие подсказки того, что их может ждать впереди, но на каменных стенах не было ни рун, ни знаков с письменами, только камень который хранил свои тайны слишком долго, а нога живых существ здесь ступала очень давно, слои паутины под потолком были тому свидетелями. Кварион же отметил морозный воздух, который с каждой пройденной ступенью чувствовался всё сильнее, будто бы в недрах этих коридоров была огромная пропасть или выход в систему глубоких тунелей построенных древними обитателями. Эти места были заброшенными, но не мертвыми, эльфийке даже казалось, что боковым зрением она замечала глаза из стен, которые возникали из каменных стен, но при прямом взгляде это оказывались лишь узорами светящегося камня… или нет? В любом случае такая окружающая среда была более привычной для Эарэль, поскольку она была рождена и долго время жила в глубиных морозных гор, именно в тех городах, которые стояли на границах с глубинами АгкХала – королевством Аэри. Даже после побега в Эльрат, она продолжала долгое время находится в тайных лабиринтах подземелий королевского дворца, чтобы иметь возможность изучать артефактику древней империи Аэри. Если забыть об усталости, эти места ей были более родными, чем болотные топи Дерейтуса или вечно зеленные леса Эльрата, чего нельзя было сказать о Кварионе, который всегда видел синее небо и большую часть жизни провел в залах дворца решая стратегические задачи по удерживанию баланса сил.
К слову об усталости, у эльфов была возможность от нее избавиться еще по прибытию в этот древний город, руинами теперь не поварачивался язык их называть, ведь этот город продолжал жить, пусть по законам эльфам неизвестным, но продолжал. И только сейчас, когда уже был заметен конец спуска, лестница вела к развилке… внимание темной привлек левый проход, он был немного дольше правого и вел  в круглое помещение, в котором можно было заметить статую. Комната была относительно просторной, как для этих узких коридоров, Эарэль помнила, что такой площадью помещения всегда служили для некоторых деловых встреч, религиозных собраний, важных совещаний. Кварион же смотрел в првую сторону, где проход был уже и мрачнее, и в конце его был только мрак, казалось, что он клубиться темными сгустками тени, а звуки треска или движения камней не внушали уверенности в безопасности этого направления. В любом случае Эарэль хотела узнать как можно больше тайн этого города, раз уж они смогли забраться так далеко живыми. «Дальше идти не сможем, если не будет сил», - прервал тишину Кварион, скинув с плеча дорожную сумку, которая чудом уцелела после нападения каменной пантеры. Присев на последние ступени, эльф начал перебирать колбы с зельями, ищя два пузырька с зельям бодрости. Много времени на поиски не понадобилось и спустя несколько минут он уже протянул эльфийке элексир, выпив его эльфы почувствовали как будто жизнь заиграл в их телах новой силой, будто они несколько дней отсыпались после этого жуткого путешествия  - всё это было всего лишь действие элексира, но и его было достаточно для полного восстановления сил, как физических, так и умственных. Пустые колбы они решили оставить при себе по просьбе Эарэль, она подозревала что возможно они еще пригодятся в этих подземельях. После небольшой дискуссии, в которой взяла верх темная, эльфы последовали по левому проходу.
Слабое свечение не исчезало, будто энергия пробужденная эльфийкой еще не пробудиась окончательно, но и уже недремала тысячелетним сном. Эарэль при входе сразу окинула взгялдом помещение, в котором основное внимание привлекала статуя, но она искала детали, знаки или подсказки. Как только ее попытался со спины обойти светлый эльф чтобы последовать к статуе, она сразу же остановила его рукой, преградив ему дорогу. На изумленный взгляд Квариона она не реагировала, она изучала пространство, которое оказалось перед ними, пусть они не выбрали правый проход из-за очевидной опасности, но здесь тоже не было так всё просто, как казалось на первый взгляд. Магическим чутьем она почувствовала садистический смех осколка в голове, будто это была ловушка, но ее пронзительный взгляд был сосредоточен на двух механизмах, которые была раставлены на пути идолу, напоминающегокрупный рогатый скот. «Стой здесь», - уже приказательным тоном сказала темная королю, абсолютно не беря во внимание его титулы, здесь она была в своей стихии. Ступая аккуратно, взвешивая каждый шаг, она наблюдала за всем что ее окружало, что бы увидеть чего еще она не заметила. Приблизившись к одной из плит, которыми был покрыт весь пол, она бросила в нее небольшой камень, который она держала в руке все время, пока они спускались, и со стены сразу же открылась ниша, из которой произошел залп стрел с отравленными наконечниками, одна из них отрекашетила от стеныи вонзила прямо возле правой ноги эльфийки меж плит, она успела лишь слегка вдрогнуть. Именно изучив ее наконечник, она определила яд на запах, пусть это и было подобием подземелья, но воздух здесь был необычайно свежим, потому запах яда она смогла распознать сразу. Оставив стрелу в руке, ее внимание теперь было прикованным к незаметной нити, которая находилась над самим полом, возле статуи. Ступая с по плитам, она пыталась перемещаться легко, зелье вернуло ее природное восприятие и остороту внимания, которые она так долго в себе развивала. Подойдя к статуе, ничего не произошло, она осторожно провела пальцем по нити, которая была натянута словно титива, и лишь на миг отвлекшись на статую е расчитала силу и разорвав нить активировала следующую ловушку – огненная вспышка внезапно вырвавшаяся из пьядестала была направлена на темную, которая только чудом смогла прудагадать опасность и сразу же грацией хищной кошки смогла отпрыгнуть назад к выходу. Ожогов она не получила, зато тяжелый плащ вороньего цвета слегка опепелился, но и его края она смогла успешно потушить. «Если в этих местах существует понятие безопасности, то теперь здесь оно применимо», с иронией заявила темная. Только после заверения эльфийки Кварион переступил порог и начал исследовать помещение, все же его больше интересовала статуя. Подойдя к ней он пытался понять, кем или чем она служила в этом месте?

Пока светлый эльф пытался внимательнее разглядеть неизвестную статую, чернокнижница окинула оценивающим взглядом все помещение. Теперь ее внимание было сфокусировано не на поиске возможных ловушек, она пыталась понять, что она еще могла упустить. Ее внимание привлекли несколько туннелей, которые располагались за статуей, всего их было пять, и каждый был запечатан металлическими решетками, лишь приблизившись к ним, она поняла, что это древние ворота запечатанные древними механизмами, возможно магией. На стенах каждого коридора были видны знакомые руны, которые могли обеспечить слабую видимость, но даже зоркий взгляд темной эльфийки не мог помочь ей увидеть, куда вели эти бесконечные туннели. Эарэль постаралась сфокусироваться, чтобы вспомнить хоть что-нибудь похожее из перечитанных книг эльфийской библиотеки, которую она изучала, но даже ничего подобного не приходило на ум, тем более для чего могли использоваться эти магические руны. Их природа была безобидной, если они и служили письменами, то их уже никто не был способен расшифровать, в любом случае Эарэль частично знала древний язык Аэри, но здесь он не был применим. Скорее природа рун служила для освещения всех коридоров и проходов, а значит использовалась довольно безобидная магия, по крайней мере, опасности от нее темная не чувствовала. Она внимательно осмотрела все замкнутые ворота на поиск механизма, который бы мог помочь разгадать загадку как им можно продолжить свой путь и не менее важный вопрос – в каком направлении?
Все ворота были будто скопированы, никаких различий, даже руны на стенах казалось, были одинаковы, потому чернокнижница решила начинать с конца, понять в какой направлении стоит решать головоломку, она достала осколок посоха и начала медленно проводить им по направлению к каждому проходу, ожидая его реакции хоть на какой-нибудь коридор. Она надеялась, что его желание воссоединиться со второй частью даст знак ей, или видение, или усиленную магическую интуицию, поскольку раньше она слышала отголоски этого артефакта в своей голове, в подсознании, но, увы, пока что ничего не происходило.
Внезапный щелчок заставил ее встрепенуться, но источник звука донесся не из осколка, как она сразу подумала, и не из каких либо замкнутых дверей. Звук, напоминающий стук камня донесся из-за спины, она, продолжая держать обломок посоха Зарака прямо по направлению к воротам, оглянулась через плечо и  лишь смогла заметить, как Кварион положил ладонь на голову быка. Взгляд эльфа был сосредоточен на статуе, будто он смотрел в огонь или даже в пустоту. Но на самом, же деле при детальном изучении Кварион смог увидеть легкие начертания ладони в районе головы быка и, недолго обдумывая свое решение и видя. Что попытки Эарэль открыть хоть какую-нибудь  дверь не привели к успеху, решил проверить свою догадку, что именно эта статуя является пропускным механизмом для открытия замкнутых дверей. Внезапный стук камня его не вспугнул, Кварион ожидал нечто подобное услышать, вот что на самом деле его насторожило, когда он перевел взгляд на темную и увидел, что она снова держит осколок в руках. Пусть он не мог гарантировать, что его решение будет безопасным, но осколок он считал опаснее всего, что наполняло этот город, хотя они еще ничего и не видели.

Кварион продолжал стоять опустивши руку на статую, голова которой начинала нагреваться все быстрее и быстрее. Он не знал сколько так еще сможет продержать, ведь из его задумки что должны открыться все ворота, открылись только двое, по правую и левую стороны от него. Другой же особенностью было изменение цвета рун, которые теперь стали светить ярко алым светом, наполняя помещение жутко кровавым оттенком, всё это дополнялось накаляющейся головой быка и гулом от вибрации, создавая не самые приятные восприятия этой картины. Монарх отвлекся от осколка, который продолжала держать темная, а зря, ведь именно он сейчас и указал средние ворота, которыми им сейчас нужно было последовать. И ситуация была критичной, потому что импровизировать нужно было по ситуации, а последняя оказалась очень внезапной. Если бы приключения в топях научили правителя согласовывать свои планы с темной, может сейчас ситуация сложилась бы иначе, возможно им удалось бы избежать некоторых ошибок, возможно бы.. но никто не брался об этом рассуждать сейчас, когда появился шанс сделать ощутимый шаг вперед в этом эпизоде, оставалось только действовать, а там будь что будет.
Видимость в древнем помещении стала гораздо хуже, алый свет был ядовито ярких оттенков, из-за чего теперь видимость была сильно ограниченной. Благо Кварион заметил в самый последний момент как часть посоха в руках Эарэль подала знак указывая на средние ворота, которые так и остались закрытыми. Темная эльфийка упустила этот момент из-за взгляда на монарха, статуя тем временем начинала пульсировать сильнее поднимая жар изнутри.
- «Эарэль!», - стальным голосом окликнул спутницу эльф, - «Средние ворота, осколок указал на них!».
Темная словно пришла в себя после слов монарха, и сразу же повторно провела осколком возле средних ворот, обломок артефакта вновь начал светиться, более того его свет стал еще ярче, будто бы естество этой части начинало не желать, а требовать скорейшего воссоединения со своей половиной, ведь он слишком долго был разбит, и теперь когда они так близко были друг ко другу магия только усиливалась. Руны светящие белым светом стали ярко алыми, будто пульсировали из стен, будто теперь сама кровь давила на камень, но это была магия, очень древняя магия, которую темная пробудила. Оставалось только лишь гадать что здесь происходило раньше, вот только время на размышления не было, Эарэль начала чувствовать пульсацию осколка, который был обращен к средним воротам. Внезапная дрожь прошла по руке и достигла ее сознания, неожиданное видение, вызванное артефактом. Она оказалась на уровень ниже того помещения, где они стояли, большая пещера, которой не было начала и конца, неподалеку был слышен шум подземного источника воды, она слышала его отчетливо. Но некая невидимая сила повернула ее голову и направила взгляд пьедесталу, скорее выступу в пещере, на которой она смогла рассмотреть отчётливо вторую часть осколка. Она начала чувствовать томление и жажду добраться до него, но его будто окружали тени, а возможно и существа, которых было сложно разглядеть, внезапно она приблизилась к самому пьедесталу и увидела, что осколок, который еще несколько мгновений назад был светлым, стал ярко алого цвета, будто источая пульсацию крови по земле и станам, которые шли от него. Эти красные нити уходили из пьедестала и переходили на стены, а от них на верхние этажи а наружу, в город и в этот момент она поняла, что вся магия которая была пробуждена в городе, была подпитана от осколка, его второй половины. Волшебнице стало ясно, что каменный хищник, который едва х не убил, был простым инструментов артефакта, который сначала силой хотел уничтожить хозяйку второй половины, но после неудачной попытки, просто преследовал чужаков, пока те вновь не вернулись в древний храм. Это всё был осколок, который сейчас светился ярко красным и требовал лишь одного прикосновения эльфийки, которая еще минуту назад успела осудить Квариона за подобный жест.
Часть артефакта издавала очень приятный фон, который просил ее прикосновения, она не была уверена что это происходит все наяву, она будто бы спала, всё это выглядело как сон, очень страшный, но вполне понятный. Поддавшись мгновенной слабости она не удержалась и протянула руку к осколку и сразу же почувствовала сильный свист, настолько сильный, что так же внезапно вернулась в себя, стоя у средний ворот, вот только осколок в ее руках теперь тоже пульсировал ярко алым светом, будто бы подыгрывая окружающий магии в стенах.
- «Revertatur cinis ad fontem aquarum viventium, et fiat terra fructificans, et germinit arborem vita per tria nomina, quae sunt ZARAKE», слова произносились сами, тон был гораздо ниже от привычного голоса эльфийки. И ворота заскрежетали, не как те, что бы открыты, а из-за вибрации которая исходила к ним от стен, будто бы эта мощная энергия была направлена произнесенным заклятием. Вибрация от стен нарастала, и в этот момент волшебница подняла посох над своей головой и резким движением перевела его в сторону, после чего петли ворот слетели со стен и они обвалились. Гул был настолько сильным, что эхом отдавался по всем другим проходам, от чего и можно было понять, какие из них были долгими, а какие не слишком.
В тот самый момент, когда эльфийка начала произносить заклинание на древнем языке, Кварион убрал руку от быка, потому что уже прижигало  кожу и что бы не получить ожогов, не стал медлить. Но дальнейшая картина, которую он видел повергла его в недоумение – сначала начал ярко белым светом светиться осколок, после чего и эльфийка тоже, но потом они как одно начали издавать такой же алый свет и ворота разрушились, средние ворота развалились прямо на глазах. Нечто похожее Кварион наблюдал когда видел, как его спутница еще в храме была объята таким белым светом, а теперь эта сила вдруг вновь покинула ее и она запаханная только присела, что бы внезапно не потерять равновесие. В какой-то момент эльф даже не решался к ней подходить, потому как на стенах алый свет не прекращался.
- «Ты меня слышишь? Эарэль, что это было?», - запинаясь спросил эльф, даже не зная, хочет ли он слышать ответ или может пожалеть о том, что вообще спросил. Возможно лучше бы сейчас промолчать, но поскольку они были вместе и не могли надеяться ни на кого больше, кроме друг друга, эльф хотел все же знать.
- «Я видела его», - приводя в порядок дыхание произнесла темная, - «Видела второй осколок, он хочет воссоединиться со своей частью, стать одним целым, он зовет, он не отпустит нас. Мы в его ловушке, пока не свершится предначертанное древним пророчеством и он вновь не станет одним целым», - у эльфийки прослеживалась легкая дрожь в голосе, но монарх понимал, ведь вряд ли ей это всё просто причудилось, речь шла о сильной магии. «Кварион», - тревожным голосом произнесла волшебница смотря на эльфа, - «мы должны прийти к согласию, кто будет его новым хозяином, скорее нет, не так, чьим хозяином будет он…»
- «Ты заговариваешься», - с беспокойством произнес эльф, - «Зарак был хозяином этого артефакта и имел власть и мощь благодаря своему реликту, что помешает нам повторить эту историю?» - снова вопросы, а ответы могли быть страшнее ужаса.
- «Нет», - перебила его Эарэль, как бы подводя к одному слову, который н должен был сейчас сказать и решить дальнейшую свою судьбу. – «Я должна знать, кто будет владеть этим посохом я или ты?». Вот он выбор, к которому эльф стремился постоянно, решение которое оставалось незаконченным во время всего длинного путешествия. Кто же будет держать часть посоха, когда она воссоединиться со своей второй половиной?
«Я», - коротко ответил светлый, даже не зная пожалеет ли он об этом, но ставка делалась огромная на силу, которую он стремился заполучить.
«Что же», - спокойным и ровным тоном произнесла эльфийка, - «Да будет так.В таком случае дальше осколок должен нести ты, знай же что это важно и отказаться от него ты больше не сможешь и он наградит тебя своей силой, и будет всегда с тобой Кварион, всегда».
Волшебница поднялась на ноги и передала в руки короля эльфов часть осколка, который был лишь нижней частью посоха, верхняя же с изображением рукояти ждала их в темной пещере впереди.

Эти руины угрожали стать настоящей тюрьмой для заблудших душ, которая отказывалась отпускать пришельцев, она начинала терзать их разум и подвергать опасности их жизни, но можно ли винить магию древнего города? Всегда должен быть виноватый, кто-то рядом что бы можно было сделать виноватым другого, а не себя самого, многим так жилось проще, многие так и поступали. Редко кто мог взять на себя ответственность и решиться пойти на риски последствий и признаться в чем-либо другим, даже самому себе. Темная эльфийка перешла черту, которую переступать не должна была, не имела права пользоваться магией осколка так безответственно и что же теперь? Пришлось сразу же столкнуться с последствиями этой ошибки. Тяжело было сказать что именно сейчас с ней происходило, но с каждым мгновением жизнь все больше и стремительнее ее покидала, с каждым вздохом. Кого винить в этой ситуации? – У каждого из погибших своя вина в мире Сайрона, и правда у каждого своя, и умирал каждый со своей правдой и последними словами на устах. Волшебница была объята страхом и хваталась за жизнь остатками силы, потому как нависший страх над ней поработил ее разум, она не могла продолжать путешествие в подобном состоянии.

Весь инвентарь взятых снадобий и зелий находился у монарха, весь кроме самого осколка, которым сейчас продолжала владеть Эарэль, который мучал ее разум. Кварион обратил внимание на статую быка, она тоже изменилась с того момента, как правитель убрал от нее свою руку, с магией нельзя было больше шутить и принимать нужно было только самые взвешенные решения, но путь нужно было продолжать. Светлый эльф оценивающим взглядом снова просмотрел руны что пульсировали красным свечением и снова перевел взгляд на лежачую эльфийку. Король быстро открыл дорожный рюкзак и  начал искать зелье бодрости, которые они припасли с собой в путешествие,  поиск не занял много времени и спустя несколько минут в его руках уже был фиал, аккуратно открыв крышку, он дал выпить всю порцию напитка темной, в надежде что она придет в сознание и восстановит силы. После того, как напарница сделала последний глоток, Кварион достал вторую порцию для себя, и тоже залпом выпил всё содержимое фиала в надежде что это даст им необходимый прилив сил, которые позволят им продолжить путешествие вдвоем.

По крупице ситуация выходила из-под контроля у короля эльфов. С самого пришествия в эти руины он переставал ее контролировать все меньше и меньше, и в какой-то незаметный момент он стал только пытаться успеть наблюдать за изменениями, поскольку они набирали обороты. Разногласия между двумя спутниками нашла свой логический конец, когда каждый из эльфов действовал в подземелье самовольно, без какого либо согласования, да и что можно было обсудить находясь в глубинных подземельях древнего города аэри? О чем можно было догадываться или что знать? Ловушка медленно, но уверенно захлопывалась оставляя спутникам все меньше простора для выбора и принятия решений. В конечном итоге темная зашла слишком далеко – изрядно истрепав себя магически прибегла к дополнительной силе, попав в ловушку собственного тщеславия. Теперь выбор стоял перед Кварионом, который склонившись над эльфийкой пытался спасти ее жизнь, и это ему удалось, однако и здесь ситуация начала развиваться по неожиданному вектору. Неожиданно кожа волшебницы начала морщится, а ее вороные волосы брались пепельным цветом, она начала стремительно стареть. Процесс происходил на его глазах так стремительно и бесповоротно что эльф начал было терять уже всякую надежду на благополучный исход в этом походе, как вдруг в его голове начал раздаваться голос, сильный, настойчивый и волевой. Словно раскатами волны, он достигал его сознания, а источником служил тот самый осколок, который он принял от чернокнижницы. Артефакт требовал оставить спутницу и продолжать следовать, его голос раздавался на фоне звукового фона который заполнял слух, будто легким звучанием музыки вводящей в состояние гипноза.
Кварион не ожидал такого исхода, что разум осколка попытается так активно поработить его волю, наверняка речь шла и про чтение мыслей эльфа, а были ли теперь у него свои мысли или тот, кто может их читать, может и корректировать теперь их по своему усмотрению? – на этот вопрос еще предстояло найти ответ, или уж он слишком очевиден.
Правитель понимал что от него требуется оставить спутницу и поторопиться в глубины этих подземных лабиринтов, и он не собирался противится, даже на против – ему одолело желание принести подношение и дань тому, кто звал эльфа, кто теперь хотел вести и его взгляд упал снова на эльфийку, еще живую. Кварион продолжая слышать голос, резким движением вынул кинжал из ножен на поясе и оттащил тело беспомощной жертвы к статуе быка. Эльф хотел умиротворить и почтить древнюю магию и артефакт, магией которого было подпитано все подземелье, а может и не только благодаря им. Прилаживая усилия, светлый поднял тело эльфийки и уложил его на спину быка, став прямо перед которой он разрезал ладонь жертвы и положил ее прямо на ту самую голову статуи. Алые ручейки крови начали стекать по голове быка а эльфийка окончательно обмякла на его спине, затем Кварион достал осколок посоха Зарака, не переставая слышать тот чарующий голос что звал его быстрее воссоединить два осколка, резким движением вогнал острием артефакта прямо в сердце жертве, пронзив ее насквозь одним точным ударом. Прошло еще несколько мгновений и кровь вытекающая из груди тела начала закипать, осколок напитывался магической кровью и той силой, что обладала эльфийка. «Во славу Великого Зарака!», - проговорил Кварион и провернул в ране жертвы артефакт несколько раз, раскалывая кости в грудной клетке. Чувствуя новую волну прилива сил, что настигла эльфа, он вынул вонзенный осколок обратно после чего начался настоящий кошмар – из стен начался доносится громкий рев, победоносный и торжественный, сумасшедший и жестокий, в нем было сочетание зла и коварства.
Кварион держал в одной руке посох, в другой кинжал понимал что теперь пути назад нет. Поднявшийся в воздух камни он начал воспринимать как часть бреда, который одолевал его разум после убийства эльфийки. Использовать магию посоха сейчас не было возможно, да и желания у правителя не было, кроме одного – поскорей закончить это и двинуться на встречу неизбежному. Эльф заплатил цену, которая была очень спорной, но необходимой по ему внезапному желанию, в Эльрате он мог быть уже задержан и приговорен к казни за такой кровавый ритуал, как отступник практикующий магию крови, но странным было то что монарх не был ей обучен, а жертвоприношение принес в порыве мысли. Внезапно новая фраза, которую услышал эльф звала его не останавливаться и он,  еще находясь под воздействием прилива бодрости поспешил в темпе последовать по тому туннелю на который еще совсем недавно приказал осколок следовать, находясь в руках уже мертвой Эарэль.
Жизнь эльфийки прервалась именно от рук Квариона, который обещал ее защищать, который давал клятву на крови, что поможет ей свергнуть Эниэль – главу темных домов в Эларии. Все эти обещания прервались в тот самый момент, когда он своими же руками пронзил ее сердце и всё это происходило во имя Эларии, ее величия, процветания, ради которых Монарх забрался настолько далеко что останавливаться было уже поздно. По тонкой нити он начинал терять самого себя и те благородные догматы что ему внушались его учителями и это уже было далекое прошлое, сейчас же эльф был движим лишь желанием заполучить то могущество, что ему могло дать господство над целым артефактом, дабы его власть в Эларии стала поистине абсолютной. Вот только никто его не предупредил, что за всё предстоит заплатить цену крови, которую он уже пролил и, быть может, еще прольёт реки крови.

Происходящее напоминало самый жуткий кошмар из подземелий Агкхала, где демоны и аэри мучали своих пленников доводя их разум до полного затмения. Сейчас уже было не важно что происходило до этого момента, Эарэль погибла и оплакивать ее у Квариона не было силы воли, иначе бы он понял какой чудовищный поступок он совершил. Светлые эльфы никогда бы не простили ему подобной дерзости - магия крови, приношение подчиненной в жертву, более того король должен был обладать максимальной отрешенностью от всех взглядов и предпочтений, но сейчас сам стал порабощен древним разумом, древней магией!  Когда нечто отдаленное и похожее на Эарэль начало разговор с эльфом, он не сожалел, даже не до конца осознал что это происходило на самом деле. Казалось, что это совесть, игра разума и усталости, или побочный эффект зелья бодрости, но не эльфийка, не покойница. Голос Зарака или осколка требовал приблизится и воссоединится со своей второй половиной так сильно, что не стал пренебрегать попыткой полностью завладеть разумом короля и ему это удавалось очень легко. Ведь если волшебница имела практику и понимала теорию в колдовстве по защитам и отражениям попыток проникновения в разум, то светлый не был столь искушенным в таких вещах.
Кварион продолжа спускаться по лестнице, по которой его гнал разум и сфокусироваться было невозможным, поскольку его ноги будто находились в порабощении новой сущности, овладевшей его разумом. Принятое зелье бодрости только усиливало этот эффект, все играло против здравомыслия. По которому говоря эльфы бы развернуться и бежать обратно, навсегда покинуть этот проклятый город и забыть обо всем произошедшем как о страшном сне, но это было сделать уже невозможно. Может быть, даже лучшим вариантом сейчас было убить самого себя в этой пещере, в этих туннелях потому что дальнейшая судьба уже сейчас имела крайне мрачную перспективу, но кто мог это все донести Квариону? – Сейчас вопрос стоял только по достижению цели, как на марафоне который необходимо добежать ценою жизни. Кварион двигался быстро, подгоняемый пораженным разумом, стен он не хотел касаться, ему чудились лица, которые расплывались в зловещих улыбках на стенах, они требовали прикосновения, хотели поглотить он понимал что это чудовища которые хотят ему помешать. Иногда эльфа хватало на остановку и удар рукой по холодным стенам, но от каждого удара по камню все больше звон раздавался в висках, казалось, что все сосуды в голове находились под таким давлением что вот-вот лопнут. Худших пыток нельзя было придумать.
Неизвестно сколько продолжалась эта погоня, лишь добравшись до двери Кварион остановился возле нее и рвзвернувшись спиной к ней начал истерически кричать:
- «Ты сама во всем виновата, Эарэль! Ты жаждала мести и месть поработила твою душу, а я! Я хотел тебе помочь! Ты осталась живой благодаря мне!»
Голос Квариона смешался со слезами, невольно выступившими на глазах, от которых он не смог отмахнуться, которых не смог сдержать.  «Ты не оставила мне выбора, а ведь только я знал как лучше для тебя! Но ты все делала все сама, всё считала что знаешь как лучше!», - на момент Кварион потерял самообладание и ударил по стене ногой, - «Я ненавижу тебя, чернокнижница, будь проклята за то что ты меня оставила одного!»
Кварион рывком поднялся и снова смотрел на дверь, вытирая слезы понимая что обратно пути нет, вот путь и его конец, конец слабому и зависимому от всех порядков и законов Квариона из дома Лилии, или только начало? – Никто не мог знать сейчас, прежде чем не попробует глотка этой воды, глотка этого яда. Эльф понял требование голоса и не раздумывая снова взял с ножен кинжал которым он пронзил темную, после чего последовало резкое движение лезвия по пальцу левой руки и первые капли крови упали на руны двери. Сейчас правитель Эларии стоял у дверей и разглаживал левой рукой руны на двери давая им возможность напитаться каплями его крови, которые стекали с руки струей. Сейчас эльф толкнул двери и они наконец поддались, он вошел в помещение гонимый жаждой новой власти и обретения новой силы, которая, как он думал, приведет Эларию к новым высотам былого величия империи. Одолеваемый всё тем же шопотом он следовал в неизвестность
Шаг…шаг…шаг… и эльф скрылся в тенях за дверью.

Рассвет, обычно окрашенный в нежные оттенки розового сегодня был серым и холодным. Балкон постепенно заливало расплавленным золотом, знаменуя начало нового дня. Что-то такое в нем было, что вызывало тревожное ощущение надвигающейся беды… Тьма ночи отступала, но вместе с ней ускользала надежда на возвращение короля. Ксанафия ощущала холод каждой частичкой своего тела, но по-настоящему коченели не конечности, а сердце.
Из одежды на ней была тонкая, полупрозрачная ночная рубашка голубоватого цвета, что лентами закреплялась под грудью. Локоны, завитые в кудри струились вниз до самого пояса, обрамляя лицо и делая его немного уже, чем оно было в действительности. Подрагивая всем телом, она не спешила возвращаться в кровать, что еще хранила в себе остатки тепла. Тщетно выглядывала силуэты двух путников вдали, на горизонте было без перемен. Теперь уже поздно было кусать локти, но луноликая готова была отдать треть своей жизнь, чтобы вернуть время вспять. Буквально на одну ночь. Не дать Квариону покинуть дворец с этой чернокнижницей, задержать, умолять. В глубине души она понимала, что даже тогда ничего бы не смогла сделать. Удержать мужа не представлялось возможным, ведь если он принимал решение — пути к отступлению были закрыты. Это было железным правилом и его стратегией в управлении государством. Госпожа не позволяла себе плакать открыто, на людях, но в одиночестве, наедине с собой могла разрешить себе эту слабость. Капельки солёной воды заискрились и не спешно скатывались по бледным, с небольшим румянцем, щеках. «Он уже не вернётся. Он не вернётся. Все сроки прошли. Должно быть, они мертвы. Нужно было собрать отряд из проверенных, опытных магов и воинов. Кто знает, что за древние силы обитают в городе. Во всяком случае, сейчас это все неважно... совсем не важно. Мне необходимо найти его, вернуть домой. Я не оставлю Квариона там одного. Мы будем вместе, а этом или ином мире.»
— Госпожа! Госпожа! Ах, вот вы где. Что же это? Я вас нигде не могла найти, сама думаю, ведь не ушли же в ночном платье! Госпожа, что же вы меня не разбудили, как встали? Ох... совсем продрогли, нельзя же так. Заболеете, а меня его величество головы лишит! Право же, совсем не годиться. Давайте пройдем внутрь, я вам подам завтрак. Но сначала, сейчас же распоряжусь о горячей ванне! Никуда не годиться, утро-то выдалось холодное... Вы... вы меня слышите, госпожа? — взволновано лепетала служанка. Лаириэль была в услужении Ксанафии с момента её переезда в столицу, вместе с ней она поселилась и во дворце. Светлая была меньше своей госпожи на голову, худая но с крепкими руками и ногами. Светло-каштановые волосы с медовым отливом, большие серые глаза и небольшой нос с горбинкой. Её можно было бы считать красивой, если б не изматывающая работа. Она дала свой особый отпечаток и хотя госпожа уже давно помогла Лаириэль выбраться из нужды, сама обучила её всему необходимому и запретила той работать без выходных и отдыха — вернуть ей молодость и красоту была не в силах.
— Конечно, Лаириэль, я просто задумалась. Ночь выдалась сложной. Сейчас зайду — сделав вид, что отбрасывает волосы назад, глава светлых неприметным движением вытерла слезы. Солнце уже окончательно поднялось за горизонтом и осветило долину. Прекрасный, завораживающий вид открылся взору эльфийки, но та не стала больше терять времени зря и утопать в печали. Нужно было действовать. Ввысь поднялся Рейгаль. Авис был не приучен к охоте, не умел самостоятельно добывать пищу просто потому, что в этом не было нужды. Его растили в домашних условиях, не позволяя отлучаться из пещеры, пока он не будет достаточно привязан к «дому». Он считал своей матерью Ксанафию, её запах был первым, который он уловил после вылупления. И как позже объяснили главе, он останется в памяти самца на всю жизнь. Его кормили дрессировщики, иногда и сама эльфийка, а на ночь замыкали в ущелье, что прилегало ко дворцу. Наблюдая за ним, Ксанафия почувствовала прилив сил, призыв к действию. Рейгаль издал пронзительный рев, после чего скрылся за облаками. Повернувшись спиной, луноликая уверенным шагом направилась в свои комнаты. Служанка тем временем бодро раздавала указания, в одной из комнат слуги успели наполнить ванну, а во второй сервировали стол. — Лаириэль, я хочу чтоб ты отлучилась по одному важному делу. Разыщи во дворце Дуилина, он скорее всего в военном корпусе, а так же Ородрета. Алхимик явно в библиотеке. Иногда мне кажется, что он никогда не спит. Скажи, что дело срочное и пусть возьмут с собой припасы еды и воды, а так же набор зелий Ородрета. Касательно одежды, меховые плащи не будут лишними. Я не знаю, с чем мы может столкнуться, но пусть готовятся к худшему. Только быстрее, больше медлить нельзя. И прошу, только никаких вопросов. Делай как велено. И, Лаириэль, об этом не должна узнать ни одна живая душа. Если меня будут спрашивать на время отсутствия, скажи, что я отбыла в Дом Песен по важному делу. Все, ты можешь идти. — госпожа рукой подала знак и направилась к парующей воде, попутно прикрывая дверь, а после сбрасывая одежду. Ванна оказала целебное действие: напряжённые мышцы расслабились, кожа засияла и стала мягкой, волосы заискрились и стали гладкими. Завтракала Ксанафия быстро, отказавшись от большинства блюд, выбирая только то, что даст силы и энергию. Когда в дверь постучались, глава светлых застегнула последнюю пуговицу на меховом плаще, а служанки закончили с плетением волос. Лаириэль ввела в покои гостей, после чего супруга короля попросила всех удалиться, оставив их наедине.
— Приветствую вас. — мягко начала госпожа. Оба эльфа расплылись в улыбке и поклонились. Было у Ксанафии необычайное свойство располагать к себе людей, даже малознакомых. Искрящаяся, светлая и добрая, буквально пропитана мерцающим светом. Её восхваляли, о ней писали баллады и восхищались. Приблизившись, воин и алхимик выразили заинтересованность в столь раннем визите и светлая вздохнув поспешила ответить.
— Дело, по которому я вас позвала, очень опасное. Сейчас мы отбываем в руины древнего города. Забытому и холодному, если верить тому, что я знаю. Все, что я скажу и будет происходить после останется строго между нами тремя. Наш король в опасности и мы не можем не оказать ему всякую помощь, что потребуется. Отказов я не приму ни в коем случае, но можете быть уверены, что плата за выполнения задания будет сверх огромной. Сейчас, главное успеть, я даже не хочу обсуждать худший вариант и пререканий тоже не потерплю. Все советы вы можете дать на месте. Касательно плана, его у меня нет... постараемся составить его уже в пути. Если замечаний у вас нет, то попрошу подняться со мной на верхний этаж. Мы полетим на моем питомце, он может переносить до 4-х взрослых эльфов. — светлая умолкла, чтобы дать возможность ответить эльфам.
— Никаких наград нам не нужно, ваша светлость. Служить вам и королю — вот высшая награда. Я готов ко всему и всегда к вашим услугам, — раскатисто ответил Дуилин, преклонив колено перед госпожой.
— Говори за себя, олух остроухий. — еле слышно прошипел Ородрет на ухо собрата, так же преклонив колено. — Я приму всякую почесть из рук госпожи во благо науки, светлейшая. — более громко и приторно произнес алхимик.
— Благодарю вас. Тогда, в путь. — зацокали каблуки Ксанафии, после чего она спешно покинула комнаты в компании союзников.

***

Ветер и снежная пурга нещадно сносили ависа, который порядком измотался во время перелета. На его спине находилось трое всадников, которые вцепившись в костяные наросты пытались укрыться от порывов ветра и не упасть. Завидев голубое пятно все вопросы у Ксанафии отпали. Город не спал, он ожил и находился в активной фазе. До этого, она держалась уверенно, непоколебимо и стойко, то сейчас при приближении к конечной точке путешествия нервно заерзала. Глазами она жадно впивалась кусочек земли, что могла разглядеть с высоты своего полета. Авис стал кружить над местностью, а луноликая негласно выбирала точку приземления. В конце концов, она остановила свой выбор на центральном здании, что возвышалось над всеми прочими. — Снижаемся, держитесь крепче! — прокричала она, после чего характерно свистнула и Рейгаль спикировал вниз. Мягкое приземление, отточенное годами дало своеобразный толчок, после чего зверь расправил крылья предоставляя возможность наездникам сойти на землю. Первым спрыгнул Дуилин, подав руки Ксанафии, помогая той спустится. Последним был Ородрет, который спустив свою поклажу первой, ожидал с мрачной ухмылкой, когда предложат и ему помочь. Конечно, не дождавшись её эльф спрыгнул вниз, присоединившись к путникам, которые как вкопанные замерли. Светлый маг особо остро ощущал ауру многовековых стен, что буквально давила и пожирала изнутри. Он мгновенно оградил себя невидимой защитой, дабы не поддаваться воздействию этого места. А оно было словно хищник, что много лет провел в заточении. Он жаждал насытится сполна вновь, как и много веков назад. — Госпожа, вы чувствуете? Тут царит темная магия, её объем велик и даже мне сложно оценить масштабы её влияния. — осматриваясь, произнес воин. В это же мгновение авис издал пронзительный крик, словно прося защиты и помощи. Ксанафия инстинктивно протянула руки, насвистывая убаюкивающий мотив, но Рейгаль откинул её крылом и взмыл ввысь. Тонкая и хрупкая, она упала на землю, крепко забив плечо. Короткий стон сорвался с губ светлой и оба спутника бросились к ней, помогая подняться на ноги. — Все хорошо, я в порядке. — прошептала она, ища глазами питомца, но тот бесследно исчез в облаках.
— Да, Дуилин, в полной мере ощущаю. Нам нужно двигаться, ведь мы не знаем, с чем столкнулся мой муж. Пора выпустить жука. — маленькая ладошка исчезла в мехах, после чего в ней оказался не большой, неподвижный жук. Склонившись над ним, луноликая попросила артефакт указать ей путь к Квариону. Жучок ожил, засветился и поднялся в воздух. Он тут же направился к распахнутым дверям храма, летя не слишком быстро, давая возможность неспешно за собой следовать. Комнаты, в которые попали путники повергли их в легкий шок. Похоже было на место пыток и кровавых жертв, подсвеченное неизвестными символами. Влекомый изучить и внимательно осмотреть их, Ородрет приблизился к рунам, но Ксанафия его остановила. — Сначала король, мы должны двигаться дальше. Нет времени. Эльфы двинулись вперёд, идя за проводником в полном безмолвии. Алхимик и воин подожгли факелы, взятые со стен и освещали дорогу, держась по обе стороны от госпожи. — Ваше величество, чтобы мы не увидели, прошу, не предпринимайте необдуманных поступков. Каждая мелочь имеет тут свой вес. Это место сочится кровавой магией и темной силой, сначала позвольте проверить, а после действовать. — проговорил уверенно Дуилин. Он был родственником королю и стремился спасти его так же сильно, как и супруга Квариона. Но, он так же был в ответе и за безопасность главы светлых и в первую очередь мыслил беспристрастно.
Спускаясь по темной лестнице они попали на перепутье. С одной стороны чёрное, необъятное пространство, а с другой комната, в которой виднелись очертания статуи. Пройдя за жуком в комнату с высокими колонами и статуей все разом застыли. Следы крови, много крови. Она была свежая, еще не успела застынуть. Руки госпожи задрожали, губы дернулись, а веки трепетали так, словно пытались прогнать эту сцену прочь. Светлый маг принялся сканировать пространство на предмет ловушек и возможной угрозы, но было чисто. Видимо, тут побывали задолго до них, расчистив путь.
— Кварион! ... Кварион! — она кричала неистово, от боли и ужаса, которые внезапной волной накатили на эльфийку. Ородрет среагировал сразу же и зажал рот госпожи ладонью, приглушая её крик. — Светлейшая, придите в себя! Ну же! Жук двинулся дальше, он почти исчез из виду! Нам нужно последовать за ним! — будто невидимая рука толкнула Ксанафию и та бросилась вслед за светящейся точкой. Эльфы среагировали молниеносно и бросились следом. — Вам нельзя идти первой! Погодите же! — настойчиво вторил Дуилин и в конце концов отдернул за плечи светлую. Он мягко удержал её на ступенях и дал возможность отдышаться. — Теперь без глупостей, ваше величество. Вам нужно прийти в себя, ведь если король ранен, ему потребуется ваша помощь, верно? Поберегите силы. Я буду идти первым, вы за мной, а Ородрет замкнет наш строй. Ни шагу без моего разрешения. Теперь они шли быстро, спускаясь в водовороте поворотов, лестниц и проемов, заполненных пустотой. Пока, в конечном итоге не добрались до единственного коридора в конце которого виднелась дверь, а возле нее очертания чего-то темного. Жучок лишь на мгновение осветил короля, после чего умер, растаяв во тьме.

Отредактировано Ксанафия (13.10.2021 21:49)

Ксанафия,
Если Тенебра холодна своей температурой, то подземный город замерзал по другому поводу. Каждая стена и статуя некогда наслаждались жизнью, теперь же голодали. Их потертые руки протягивались к гостям для приветствия, не понимая, что прикосновение губительно для живых. Алхимик заметит, как энергия из его королевы и светлого мага сладким следом оставалась на каменном полу, как случайной прикосновение об камни отдавалось наслажденным вдохом. Совсем рядом сидела статуя, но как только трое прошли, на ее месте оказалась пустота. За ними наблюдали, собирали силы для нападения, но никак не могли подобрать момент. Глаз становилось все больше, вот уже три создания шли следом, провожая группу. К счастью, спускаться по лестнице они не решились, только остановились недвижимыми в ожидании вашего возвращения.
Первым, что предстанет перед глазами окажется высокая антропоморфная фигура, отдаленно напоминающая женскую. Ее силуэт перекрыл две трети прохода, почему пришлось протискиваться дальше с трудом и как можно с большей осторожностью, иначе острые полосы кроваво черного камня с легкостью прорежут кожу.
Коридор вел в самую мглу, жук бесстрашно рванулся вперед и вскоре шум его крыльев затих, оставляя всех слушать безумное бормотание знакомого до боли голоса. Король Эларии слабо напоминал себя самого, светлая кожа превратилась в грязносерую тюль, и с каждой секундой ее цвет все меньше походил на настоящий. Он словно расплывался в пространстве и истоком темнеющей желчи была свежая рана. И если бы проблема была одинокой, для нее нашелся союзник, хитрый, изворотливый и лживый. В пустых глазах Квариона боролись два сознания, первое — хозяин тела, и второе, его кукловод. Темные, видимые только светлым магам, нити оплетали тело правителя, с гулким чавканьем проникая под кожу. А впереди открытая дверь, ведущая в очередной опустошенный лабиринт, из которого разносился тихий призыв.

Кварион,
Иллюзии наплывали тяжелым сном, толкали шагнуть в пропасть. Будь то младенец, или испуганный мраком светлой своей земли правитель, здесь он всего лишь игрушка. От щиколоток поднималась жгучая гниль. Кварион оступился, поддался обману, младенец тут же изойдется истошным криком. Ему бы примкнуть к теплой груди, нежели острым лезвиям, пронзающими душу. Оставался лишь один огонек, совсем далекий, как давнее воспоминание, отблеск чего то настоящего и родного. Но чего?

Каждое из пережитых видений отдавалось болью в сознании монарха, будто плата за все происходящее вокруг, словно он постепенно таял в просторах бесконечного. Тем более что эльф не владел никакими защитными заклинаниями от воздействия ментальной или черной магии, о природе древнего проклятья этих мест он и подавно не знал. Когда сам находишься в ловушке, опасность таиться везде – в стенах, воздухе, в зримом и невидимом. Все видения были результатом его постепенного отмирания разума, все, что он хранил в себе, потаённые страхи, опасения и боль невероятной силы об Эларии, которая поддавалась столь тягчайшему надругательству над собой. Этот кошмар выжимам из него все мечты, будто он смотрел в глаза смерти и прощался с самим собой в эти минуты, и лишь только хаос наполнял его сознание.
Последнее видение было уже не воплощением страхов пленника, ведь когда ты теряешь самого себя, когда все страхи восстают перед глазами, многие эльфы видят именно свое начало, а не конец. Всё оставшаяся воля концентрируется последним огоньком в сознании, и покидающий мир живых начинает видеть свое младенчество. Этот феномен оставался загадкой для многих ученных, но видать именно этот принцип заложила в свое создание древняя богиня Теон, именно возможность вспомнить с чего всё начиналось, и задумать в последний раз – «почему все закончилось именно так?»
Закончилось…
Кварион почувствовал как вязкая, и жгучая липкая вязь начинает обжигать его ступни, оторваться от земли становилось все сложнее. Эльф начал пытаться бежать дальше по коридору, в конце которого виднелся выход или слабое мерцание последних сил жизни, которые его так стремительно покидали, теперь только стало понятно что все эти виденья отнимали драгоценное время… время. Оно закончилось. Кварион старался бежать, но на деле с трудом передвигался, равновесие предательски покидало его, и эльф упал. Прямо в ёдкую и слизкую вязь. Правитель чувствовал, он понимал как она начинает обжигать его разум, его голову, заполнять собой все нутро, словно высасывая из него все живое и порабощая его сознание. Последняя мысль, что пронеслась в его разуме, была Ксанафия.
- Прости моя любовь, прости меня…
Затем последовал последний вдох, и дыхание эльфа остановилось, а его разум погрузился во тьму.

Казалось, прошла целая вечность, с тех пор как эльф снова что-то начал видеть, или чувствовать. Потоки воздуха носили его в ночном звездном небе, где мерцали тысячи и тысячи светлых огоньков, одни были дальше, иные ближе. Его сознание обрело невиданную раннее легкость бытия, и просто следовало потоку воздуха. Подобной безмятежности могли бы позавидовать все мудрецы Эларии, всего Сайрона. Черное и густое небо было таким просторным и чистым, каким его еще никто не мог созерцать, но здесь его можно было даже слышать, благодаря обитанию в высших слоях бытия.

Потоки воздуха влекли сознание с разным порывом, и было уже невозможным сказать, сам эльф следовал, поддаваясь ему, или же сам выбирал маршрут. Внезапно в поток его полета начали присоединяться и другие сверкающие огоньки, от которых разносились голоса, они беседовали между собой, но их речи Кварион не понимал. Эльф хотел понять их разговор, но они звучали на другом языке и общий фон эфира сводил попытки распознать наречие на «нет». Внезапно, поток начал проносить все души возле некоторой земли, которая островом обитала среди небесной глади, на ней разгорались битвы, и вздымался огонь до самого края звезд, что обитали вышине, на таком маленьком клочке земли возводились замки и разрушались, потом это повторялось все снова и снова. Пока битва не прекращалась. Приблизившись к этому одинокому островку, от него отдавался неимоверный фон боли и страдания, ужасно хотелось расщепиться и исчезнуть, будто разом вся какофония сражений обрушивалась на эти сознания, на сознание эльфа.
Но это был путь, обязательный для этих сознаний, будто бы этим движением в эфире управлял некий высший разум. И внезапно поток направил все сознания в потоке к восходу, к большому светилу, что стояло у самого горизонта. Эльф смотрел в разные стороны, и видел только звезды и разные островки земли, плавающие по небу, одни были мирными. На них проводили свадьбы, проходили пиры, и это всё длилось вечность, а музыка и песни радости, доносящиеся с этих праздников, настолько пленили сознание эльфа, что ему хотелось лишь на мгновенье задержаться у них.  Там царила радость и беззаботность, коих он раньше никогда не знал, на застольях восседали высшие создания, очень похожи на древних эльфов, но в тоже время и совсем не схожи на них. Другие острова временем сопровождали их в пути, но как все это происходило было невозможно описать, в этом месте все происходило иначе, чем прежде… а что было прежде? Сознание задумалось.
- Где же мое начало? Мое имя.. оно было? Не Кварион ли, почему оно так навязчиво звучит, знать бы кем он был..
Внизу начались виднеться верхушки гор, которые достигали этой высоты, но их подножья видно не было, эльф обратил внимание, что скорость потока начала замедляться, когда все сознания начали приближаться к Великому древу. Подсознательно разум эльфа стал вспоминать, что его некогда учили, что Великое Древо Жизни является началом и концом всему живому, каждому живому существу, которое вышло из него и однажды суждено вновь воссоединиться. Оно было началом всему и все живущие вновь возвращались к нему, дабы переродиться и обитать здесь навечно, так разум эльфа начинал понимать с каждым мгновеньем приближения к Древу. Здесь знания были такими чистыми и понятными, не оставалось никаких загадок, лишь стоило над чем-то сконцентрироваться и сразу сознание просвещалось.
Поток воздуха дарил истинное умиротворение и гармонию сущности сознания, чувств неведомых ни одному живому существу и некая радость, неописуемая наполнила сущность эльфа, когда он предстал перед Великим Древом Жизни, корням которого не было начала и верхушке не видно и конца. Лишь на мгновенье, как призрачным сном вспомнилось гостью подобие праотца всего живого, в сознании замелькали образы и названия – Элария, Дерево Жизни, животные, что его охраняют. Некое подобие беспокойства коснулось эльфа, но казалось, что это воспоминание было словно от оборвавшегося сновидения, которое можно было видеть в вольном потоке с другими душами созданий. Будто это был кошмар, который нарушал постоянную  и эфирную безмятежность. Ход таких запутанных размышлений прервало существо, статное, вышедшее из корней Древа. Вид его был подобно друиду – стопы медные, широкие плечи, одежда из листы. Голова была украшена величественными оленьими рогами, что сияли, подобно венцу, белым и ярким светом, но смотреть на них было не больно для зрения, напротив – их сиянье настолько привораживало, что не хотелось и взгляда отрывать.
- Elen sila lumen omentielvo. Cuio mae! – приветствовало эльфа сознанье, высших планов.
- Amin sinta lle? – поинтересовался Кварион о своем местонахождении. Однако заметил, что за спиной у сущности, где был вход в корни Великого Древа, виднелся огромный сияющий зал, где сидели короли и великие войны, они пели песни и рассказывали истории, вид их был сияющим и счастливым. Они не были подобны тем сознаньям, безводным и бесформенным, их отличали собственные черты лица. Короны и венцы, одни из пирующих были одеты в царские одежды эльфов, иные в доспехи изящной эльфийской работы кузнечного ремесла. Этот вид ударил по сознание эльфа сильнейшей тоской и неимоверным желанием присоединиться к ним, что бы восседать хоть у  края столов и пировать вместе с героями вечности.
- Lle ume quel – сущность положительно оценила стремления Короля пребывать вместе с праотцами, но стало ясно, что проход для эльфа был еще закрытым. - Lissenen ar’ maska’lalaith tenna’ lye omentuva.
Последние слова стали для эльфа раскатом грома в этом безмятежном месте, потому что было ясно - сейчас не время было его духу соединиться с великими монархами, предшествующими его правлению в некой далекой земле. Сущность взяла двумя руками посох и плавно провела по воздуху, после чего над нею началась проясняться картина из образов. На ней все выглядело таким тусклым и бесцветным на фоне окружающей гармонии и красок обитания. Эльф увидел темную пещеру и длинные коридоры подземелья, кругом царила темная магия и поглощающие проклятия. Четыре огонька в царстве тьмы, тоже эльфы, измученные, уставшие их души были столь несчастными, у них не было покоя. Картинка приблизила каждого из них по отдельности, когда на фоне показались милые черты лица луноликой девушки, сознанье эльфа начало метаться. Он помнил ее, но так блекло, будто бы во сне, а может и вправду, знал ее. Следующим персонажем в виденья стал эльф, жизнь которого угасала, его внешность – кожа, волосы и черты лица были о боли знакомы, но вот не сразу стало ясно – что это он сам.
Сущность высшего плана обитания видела мысли эльфа, оценила озадаченность и прервала паузу в легкой беседе.
- Cormamin niuve tenna’ ta elea lle au… аa’ menealle nauva calen ar’ malta, - существо указало на зал позади себя, зал Королей, и потом на все остальное небо, давая выбор Квариону, остаться здесь и сейчас, дабы обитать обычным сознаньем и быть одной из сотен тысяч душ в небесной глади или же вернуться обратно, дабы завершить историю героем. И только тогда вернуться вновь, к этому же месту и войти в зал вечного пира у корней Древа Жизни.
Эльф задумался и начал понимать, что его сущность разрывается на две части. Одна хотела остаться здесь и наслаждаться вечным покоем, безликим и бесформенным, быть пусть и низшей формой бытия, чем Правители и Монархи, но уже быть здесь, уже обитать в вечном покое и не терять его никогда. Другая же часть его часть, слезно стремилась попасть в залы, с накрытыми столами, восседающими героями эльфийского народа, он хотел попасть туда, где его будут приветствовать. И не только Квариона, а вместе с Ксанафией, где про них сложат балладу и воспоют песнь славы про их славное правление и все Короли подымут кубки за их подвиги, совершенные в правлении. Их назовут по имени, и они будут рассказывать свою историю, споют свою собственную песню, и гимн величия Эларии накатит слезы радости предшественников и гордость.
Кварион долго думал, здесь время проходило иначе, его не было, и пространство тоже было относительным понятием. Но все же пришла пора дать ответ, и монарх жестом указал на виденье и выразил жестом желанье вернуться обратно, какой бы болью ему это не отдавало в сознании. Сущность одобрительно кивнула.
- Lissenen ar’ maska’lalaith tenna’ lye omentuva, - сказал обитатель этого мира, желая легкого смеха и чистой воды до следующей их встречи. По его лицу прокатилась слеза, будто и он, пусть одобряюще, но со скорбью и сожалением принял решение Квариона. Затем се начало отдаляться и исчезать с сильнейшей скоростью, это Древо, ночное небо и звезды, духи, обитатели, все начало исчезать. Правитель словно упал с неба на землю, и приземление было не самым приятным.
Эльф попытался прийти в сознанье, вновь очутившись, в той смой пещере, находясь возле возлюбленной Ксанафии. Выбор был сделан, он вернулся к ней, он вернулся за ней, что бы однажды они уже вместе были одним целым и навсегда. В Зале вечного пира и славы, у корней Древа вечной Жизни эльфийского рода Королей.

Спутники правителя Эларии появились как нельзя вовремя. Казалось, когда сознание уже покидало его не оставляя даже шансов на спасение, когда наступала та самая черта, переступив за которую уже не было пути обратно. Помощь пришла неожиданно, а все пережитые виденья оставались лишь загадочным сном, которые только мельком давали о себе знать. Как бы то ни было, но после пробуждения эльфа, он почувствовал колоссальный прилив сил, будто ему дали возможность родиться заново и вернули самый расцвет сил. Самочувствие было гораздо лучше, как физическое, так и душевное, ведь рядом с ним уже была его супруга, которая бросила все и, ведомая лишь интуицией и предчувствием, забралась в самую щель всего их мира, что бы спасти свою любовь.
После того, как Кварион пришел в себя, прошло совсем немного времени, дабы эльф смог окончательно понять, что силы к нему вернулись окончательно. Несмотря на просьбу мага и алхимика прекратить столь рисковую компанию и вернуться обратно в Эларию, монарх все равно был решительно настроен, что бы добиться основной цели, ведь цена уже была уплачена. Кварион все еще не мог забыть потерю темной эльфийки, как в помраченном разуме он занес кинжал или часть осколка, он уже не помнил, что и как это происходило в деталях, помнил только лишь ее последний вздох и слезу, что покатилась с закрытых глаз. Эарэль была всегда с ним рядом и, пусть характер ее оставлял желать лучшего, но благодаря ней эльф нашел первый осколок. Быть может, останься она на тех болотных трясинах, могла бы жить дальше и быть лекарем племени мутантов, но сейчас это всё уже не имело значения, ее не стало, ее не было, ее забрали руины.
Среди пребывших лесных жителей только Ксафани не стала возражать продолжить поход к цели супруга и когда Дуилин и Ородрет пытались привлечь главу светлых к убеждению, ведь в их глазах ее слово могло предать им окончательный перевес в доводах, эльфийка лишь промолчала и окончательно поддержала стремления своего супруга. И они двинулись вперед…
Когда наши четверо героев стояли в помещении, посреди которого был глубокий кратер, а возле него стояли големы, будто статуи охранник. Монарх почувствовал сильный приступ, который влёк его вперед к самому ущелью, и голос звучал уже для всех, и требовал он воссоединиться, ни для кого не оставалось секретом, что на дне кратера находился тот самый второй осколок артефакта. Но как только Кварион сделал несколько шагов, сверху, будто из тумана возникала изнеоткуда фигура, которая нависла над жителями Эларии, ни живая, ни мертвая. Давая себе отчёт, что Квариона нельзя далеко отпускать от себя, Ксафани пошла вслед за ним, а светлый маг и алхимии приблизились к големам, осторожно наблюдая за неизвестным существом, которое не спешило вмешиваться в происходящее.
Подойдя к краю пропасти, Кварион осмотрел кратер. Сама впадина была не глубокой, но довольно крутой и каменистой, так что уступов для спуска не было. Тем временем, как заметила эльфийка, приблизившись к супругу, воздуха в пространстве кратера не было от слова совсем. Все пространство будто замерло и ожидало решений, которое примут эльфы, или которое они отвергнут. Использовать первую часть посоха, которая уже находилась в собственности эльфа, он отказался, вместо чего принял решение прибегнуть к магии. Понимая, что магических сил у правителя достаточно, он использовал магию плетения корней. Заклинание сработало очень быстро, даже не оставляя и намека на его недавнее бессилие, и вот корни, которые начали выступать из камне на дне ущелья обхватили часть посоха и возвышали его до края ущелья, пока эльф не увидел его перед собой.
Поистине это был долгожданный момент, которого Кварион ждал очень долго. Приподнявшись с колен после использования магии, он шагнул навстречу артефакту, чувствуя, как его часть посоха начала пульсировать и ликовать.

Нельзя было недооценивать обстановку в целом, понимая, что ты пытаешься обойти древнее зло, и  в частности, когда вовлекаешь в подобную авантюру близких и подчиненных. Но разве все шло именно по плану, неужели сторонний наблюдатель мог бы сделать вывод, что король эльфов все удерживает все происходящее в рамках своего контроля? – Нет. Обстановка начала диктовать свои условия с тех самых пор, когда незваные гости в лице Квариона и Эарэль решили проследовать коридорами подземелья, обрекая тем самым себя на испытания, коих и представить себе не могли. Когда была пройдена точка не возврата и когда это все началось? – Ответа так же не было, казалось лишь, что столько времени прошло, будто город древности менял течение времени, находясь в отдельном временном пространстве. Король эльфов будто потерял себя в снеге и камне, наполнявшими собой это место, стал тенью в истории, которой оставалось лишь задуматься, была ли прежняя жизнь – залы, замки и Элария?
Ситуацию помог прояснить лишь лабиринт его собственного сознания, угодив в который эльф вновь получил возможность обрести свое сознание, естество. Кварион смог увидеть высоких существ в параллельном мире, которые напомнили ему его предназначение и направили его по дальнейшему пути, который ему еще только предстояло преодолеть, чтобы не только вернуться в Эларию живым, но и выполнить ожидания предков, наблюдающих за ним – сделать Эларию великим королевством. Но сейчас, когда эльф дождался того самого долгожданного момента и, продолжив путь со своими соратниками, прибывшими на помощь, большая часть пути была пройдена, оставалось лишь последние штрихи холста, без которых она не могла быть оконченной.
В настоящем ситуация тоже требовала от незваных гостей максимальной концентрации. Момент слияния посоха не мог пройти спокойно для короля или остаться уж совсем незамеченным. Сейчас, Кварион стал почти частью города, ведь то древнее существо, обитавшее в этих руинах, стало частью эльфа, его сознания, естества. Возникший голем, который, как понимал эльф, был привязан к посоху, немой статуей явился перед ними неоткуда, должен был охранять посох и содержать его в безопасности от внешних угроз, стоило ли упоминать, что «угрозой» могла быть расценена и попытка вынести посох его новым владельцем восвояси. Кварион показал спутникам знак, что бы те стояли неподвижно, подобно как охотники во время охоты в лесах, и, держа перед собой посох, выступил к голему.
- «Мы не пришли уничтожать или рушить уставы древние, твои уставы», - проговорил Кварион на древнем языке эльфов. – «Позволь нам покинуть это место, иди вместе с нами, и ты сможешь выполнить свое предназначение там, где этот посох будет в безопасности, ведь пришли мы – придут и другие, нет секрета здесь, что было разбито, ныне соединилось воедино».
Кварион пытался использовать диалекты, которыми владели в древности его предшественники, надеясь, что существо сможет его понять и передать ему свои мысли, через посох или прямо в сознание, поскольку сейчас их сущности соединял именно посох Зарака.

Король эльфов не до конца понимал, имеет ли возможность хранитель осколка говорить и каким образом связывает свою речь, особенно когда тишина после слов монарха продолжалась, будто давление тишины усиливалось настолько, что начинало давить на разум. Но и разум предательски не молчал, потому, как эльф предпринимал неистовые попытки справиться с пульсацией осколка, его духа в своем сознании, эта борьба происходила скрытой от остальных глаз. Спутники, тем временем, стояли неподвижно, давая себе отчёт, что сейчас даже один неосторожный шаг может привести к катастрофе, ведь до настоящего момента эти древние руины никого из них не жаловали. Ксанафия, Дуилин и Ородрет замерли у входа, хотя и он уже исчез, осталась лишь одна комната без какого-либо намека на выход, только хранитель и Кварион.
Спустя некоторое время раздумий или же пробуждения от векового сна, дух начал свою неспешную речь, звучащую на уровне сознания, говоря в ментальной сфере, в то время как разум остальных попали под влияние самого хранителя и начали видеть жуткие видения, изображающие их страхи и слабости. Очевидно, что Квариона миновала эта атака, поскольку его разум отныне уже был соединен с посохом, а внимание сконцентрировано лишь на словах хранителя, раздаваясь эхом в голове. Но монарх слушал внимательно, некоторое фразы духа сопровождались образами в пространстве, он говорил о вещах, которые уже происходили, и давал предостережение о тех, которым еще только предстоит произойти. Он так же был частью осколка, как и этого города, и в голосе его были слышны горечь и разочарование, присущи тысячелетнему мудрецу, наблюдающему начало очередного цикла неизбежности.
- Не пусты твои слова, - выступил Кварион сразу по завершению неспешного монолога хранителя, - я сознательно иду на это, во имя Эларии и ее былого могущества, иначе наследие наших предков канет в небытие.
Слова эльфа звучали мысленно, точнее он думал что говорит, но речь произносилась как бы в воздухе, и адресована была хранителю лишь усилиями воли. Но последний, видимо, не смог оценить мотивацию эльфа, сомневаясь, что стоящий перед ним смертный действительно избранный посохом. Следующим решением хранителя осколка была негласная команда очарованным спутникам короля, убить последнего. В разуме последних, Кварион сразу же начал отображаться образом самого неистового врага для каждого из эльфов, и те, выкрикивая проклятия, разум, чьих был одурманен злобой и ненавистью двинулись на короля.
Но и духи иногда могут оступиться, допуская ошибки в выводах или напротив, хотят увидеть то, что и сами знают, как бы, то, ни было, но его собеседник уже являлся новым хозяином осколка и держал в своих руках посох Зарака, целый и действующий. И, видимо, артефакт действовал по принципу «никто не доконает моего носителя кроме меня самого» или в подобном этому направлении, так это было или нет, но когда спутники уже близко подошли и угрожали жизни короля, тот как застывший стоял, будто был парализован, и лишь посох начал резко пульсировать. В следующий момент артефакт выпустил три сгустка энергии, поочередно поражающие сподвижников Кварион.
Первым пал Дуилин, смерть которого была и страшной и моментальной одновременно, ужас застыл на его лице, подобно тому, который был на лице Эарэль, но сейчас он стал исчезать, будто бы рассеиваться в пространстве, пав на землю где его поглотил камень. Ородрет умер еще более ужасающей смертью, выкрикнув последним на последнем дыхании фразу, которую Кварион запомнит навсегда. А что же дальше? – Ксанафия. Мысль о ней, ее потере  и смерти на глазах имела настолько сильный эмоциональный окрас, что эльф в самый последний момент собрал всю волу разума и магии, которые оставались в нем и заставил посох оставить ее в живых. Требование или желание нового господина посоха, видимо, было настолько сильным, будто от этой смертной зависела жизнь и самого Квариона, что он согласился отвести удар от светлой эльфийки и она осталась живой.
Дух, охраняющий посох, не ожидал увидеть такого развития событий, до последнего, не веря, что посох согласился принадлежать Квариону, оставшаяся в живых эльфийка была явным тому доказательством.
- Этого не может быть, это не возможно. – Прозвучал изумленных голос хранителя, и в этот самый момент начал трескаться камень, будто самый настоящий обвал у ущелье пришел в движение, но это были големы, стоящие по кругу.
Благодаря посоху, Кварион смог получить вновь контроль над своим телом и подбежал к жене, помогая ей восстановить равновесие. Лишь успел посмотреть еще раз на хранителя, понимая, что рано или поздно они обречены, встретиться вновь. Но времени на обсуждение вечных тем уже не оставалось, дискуссия была закрыта решением духа привести в движение камень, именно потому монарх, поторапливая Ксанафию, уже вовсю мчались к выходу, который появился у другой стороны помещения некоторое время назад.