- Почему стража из города не выловит зверя? - недоверчиво спросила Пепельная.
Корчмарь выругался и наклонился вбок, словно намеревался сплюнуть. Но в последний миг он вспомнил, что ему же здесь и убирать, и остановил себя, смешно надув щеки.
- Мы-то отправили гонца в первый же день, как волчара пожрала плотникового сынка, - ответил один из селян - бородатый здоровяк, нервно отмеряющий шагами зал. - Но пока в городе задницы почешут, пока наберутся до чертиков - а ведь без этого там ни одно решение не принимается! - пока протрезвеют, тварюга нас всех под корень вырежет. Вот и решил староста собрать мужиков да заколоть оборотня.
Инира обернулась и обвела глазами зал корчмы. “Мужики” набирались храбрости самым древним способом. Однако они все казались ей трезвыми. Нервное напряжение не давало им опьянеть.
- Пока стражей энтих дождешься, - сказал мужчина, сидевший за стойкой по правую руку от Шейды. - У нас тут людская деревня в основном, ага, кинутся эльфы из города нас защищать! А, да чего уж толковать!.. - махнул он рукой. - Солдаты сами виноваты. Не, про оборотней поблизу деревни уже давно все догадывались, еще прошлым летом девки в озере купались, да и увидали этих страховидл на водопое. Мухой из озера - и давай бегом в деревню, на ходу одеваючись. А одеться-то не все успели, хе-хе! А плотников сын, жмур наш вчерашний, тогда как раз за девками из кустов подглядывал, так прямо на бегу в штаны наклал. Ну-у, его сраньем все и закончилось - не трогали нас волчары, только лесное зверье жрали. Но давеча взбрело в голову солдатам на волчьих территориях полазать. Уж не знаю, чего они там искали, оборотней ли, или ж по совсем другим делам ходили, но приволокли с собой волчью шкуру...
- И вернулись не все! - добавил рыжий паренек, сидевший за столом у входа.
- Цыц, - шикнул на него сосед Шейды. - Приволокли, значит, волчью шкуру. Ну, народ, вестимо, обрадовался, дурачье, словом. Но кузнец наш хват - а шкура-то одна. А где же остальные волчары? А остальных осталось целый один! И вот вчера он от злости или смеху ради взял да выпотрошил молокососа на опушке.
Мужчина проворчал ругательство в адрес солдат и запил крепкое словцо крепким пойлом. От одного только запаха напитка Инира поморщилась, а мужик и глазом не моргнул.
- И хер бы с ним, - махнул рукой трактирщик, - с сынком плотниковым! Плотник сам спиногрызов не считает, даже когда протрезвеет, что случается дюже редко. Но вчера тот малек сожран, а сегодня кто?.. Но я гляжу, девка ты боевитая, даже при мече, - развел он руками, глядя на Пепельную. - А поработать не хочешь? Обратись к старосте, вот что. Если поможешь зверя забить, если вернутся благодаря тебе люди домой, то монет тебе насыпят. Ясен пень, не сундук, но в обиде не оставим. Сами-то мы не шибко боевитые, в войске никто не служил. Только сын кузнеца один раз солдатский, значит, меч точил, а теперь надувается так, будто командовал армией в Битве Времен!
Шейда взглянула на корчмаря, заметно оживившись. Она много лет не держала в руках больше пяти медяков.
- Где сейчас староста? - спросила Пепельная.
Хозяин лукаво усмехнулся.

***

- Слева! - крикнул рыжий парень. - Слева!
Серая тень - огромная, стремительная - вырвалась из сырого мрака чащи и понеслась на охотников. Кто-то в спешке выстрелил и промахнулся - обычным оленям не сравниться с оборотнем в скорости. Вторая стрела - наверняка по воле случая - попала зверю в плечо, заставив тварь разразиться рыком на окрестности. Бородатый мужчина слева от Шейды с испугу метнул рогатину. Инира лишь сильнее сжала пальцами древко. Выбросить оружие означало погибнуть.
Разъяренный оборотень бросился на бородатого и, схватив его за горло острыми клыками, несколькими прыжками уволок человека в чашу. Крика больше не было - он оборвался почти мгновенно. Чтобы кричать, нужна глотка.
- Что стоим?! - громко сказала Шейда. Она почувствовала, как ладони и спина стали влажными от пота. - За ним, пока по одному не сдохли!
Она махнула рукой, зовя деревенских за собой. Несмотря на страх, они прогнали оцепенение и подчинились. Десятки пар ног, издающих гул и треск, Пепельная слышала у себя за спиной. Но еще громче раздавались крики. Мужики орали, пытаясь придать себе храбрости, напугать зверя и указать друг другу, что нужно делать. И продолжали бежать.
Тень мелькнула впереди, в метрах тридцати от Пепельной, а затем вмиг исчезла. Шейда не сворачивала.
...Они не успели добежать до того места. Слева раздался треск кустов; ломая стебли и срывая листья, сквозь растительность прорвался оборотень наперерез Пепельной. Миг до прыжка - она лишь успела дернуть руками, направляя древко копья в сторону зверя…
Прыжок. Столкновение. Брызнула ее кровь, когда оборотень пустил в ход острые когти, а ее бедра и предплечья обожгло, словно огнем. Мир вокруг начал вращаться с неистовой скоростью, кочки больно били по спине, плечам и бедрам. Шейда расцепилась с оборотнем, прикрывая руками голову и шею. Они скатывались в овраг, и в ушах гремело, будто небо разразилось тысячью гроз.
Лишь духи Тенебры уберегли ее, не дав напороться на острые обломанные сучья. Она больно ударилась о корень, и на миг в глазах потемнело, а сознание попыталось вырваться в полет, оставить Шейду на произвол судьбы.
Инира удержала его. Приоткрыв глаза, она увидела оборотня, лежавшего рядом с ней. Неистово рыча, оборотень поднимался. Он отталкивался лапами от земли, и острый сук, пронзивший его, постепенно выходил из могучего торса. То, что из правой груди торчит обломанное древко копья, оборотня совсем не смущало.
Он сейчас освободится. Поднимется. Такие раны ему не помеха. Он сейчас устроит бойню…
Шейда поднялась со стоном - боль отдавалась в ее боку и усиливалась каждый раз, когда она делала шаг или поворот. Наверняка она получила перелом ребер.
Шаг. Второй. Третий.
Меч выпорхнул из ножен, словно бабочка из цветка. Крепкая рука сделала короткий взмах, повернула кисть, направляя клинок…
Оборотень отмахнулся, сбив удар, схватил Шейду за ногу и, подтянув к себе, впился зубами в бедро. Боль и отчаяние пронзили ее от макушки до кончиков ногтей, но у нее не было времени это осознать.
Она повернула клинок - и острием загнала его в голову оборотня. Вырвавшись из смертельных объятий, Шейда, будто безумная, в один миг оказалась на ногах. Ее руки дрожали, а ноги норовили подкоситься, но она, превозмогая слабость, замахнулась и с силой опустила меч сверху вниз. Шея оборотня, еще не освободившегося от ветки, надломилась. По траве брызнула кровь. Воя не раздалось - Пепельная услышала лишь хрип. Поднимая меч снова - и снова же опуская его, она почти забылась; натуральное бешенство охватило ее, а лицо исказила гримаса.
Удар. Удар…
В отчаянии она пнула отвалившуюся голову оборотня, и та покатилась, исчезая в чаще. Руки и ноги зверя охватили судороги.
Шейда тяжело дышала, глядя на обезглавленное тело. Бой закончился, и теперь она могла осознать. Оборотень достал ее. Вот так просто. Вот так мимолетно, словно невзначай. Укусил. Обратил.
Она резко обернулась. Те деревенские, кого сшиб оборотень и заставил свалиться в овраг, лишь начинали открывать глаза, что-то невнятно бурча. Кажется, никто не видел всей трагедии.
Шейда быстро приподняла юбку и взглянула на свое бедро. На нем кровавыми отметинами зияли раны от клыков, и алые струйки стекали по загорелой коже. Казалось бы, вместе с этими струйками вытекают из Пепельной и остатки разума. Перед ее глазами пронеслись воспоминания, очень далекие, и ее отчаяние, что испытала она десяток лет назад накануне рабства, и близко не стояло рядом с тем, что  навалилось на нее сейчас.
Ведь всем известно, что будет с тем, кого укусил потрошитель.
Броситься на меч. Повеситься. Перерезать вены. Вот что нужно было сделать.
- Ааааахххх… - донесся до нее стон рыжего парня, ворочащегося в траве. - Бля-а-а… Что тут?..
- Уже все закончилось, - ответила Инира, поспешно опуская юбку. Она не узнала свой голос. В нем была паника, пусть и умело скрываемая. - Зверь мертв.

***

Она открыла глаза и увидела потолок постоялого двора, который оплатили ей благодарные селяне. Ее сердце отчаянно колотилось, а грудь дрожала в резких и отрывистых вдохах и выдохах. Все тело охватила лихорадочная дрожь, руки тряслись так, что она не удержала бы и меч. Лоб и виски объял жар и начал разливаться по всему телу.
Рывком Шейда оторвала тяжелую голову от подушки. Она моргнула, погрузившись во тьму, и в следующий миг обнаружила себя у окна. Ее ногти противно слуху скребли стекло, а ее губы были искусаны ее же зубами. Слишком острыми. Шейда увидела свое отражение в окне. Два клыка, растущих из верхней челюсти, пронзили нижнюю губу. По подбородку потекла кровь.
Она моргнула.
Тьма. Пустота.
Перед глазами - неясные разводы мрачных цветов палитры, снующие тени, которым не обрести покой. И в этом мраке вспыхнуло пламя. Обычных хищников оно пугало. Но подобных ей - заводило, манило. Пламя было где-то впереди. К нему она стремилась.
Звон стекла. Что-то вгрызлось в ладони и локти, что-то больно прошлось по щеке. Что-то острое. По рукам потекли холодные темные струйки.
Она бежала. Она чувствовала, как рука сжимает ножны с мечом - не брошенным, несмотря ни на что.
...И вдруг она ощутила мир так, как не ощущала до сих пор. Малейшие звуки эхом отдавались в ее голове. Сознание наполнилось миллионами запахов и образов, связанных с ними. Каждый свист ночных насекомых, каждый аромат здешних трав и смрад животных, каждый оттенок цвета любого живого существа - все это увиделось с иной стороны. Весь лес, весь мир вдруг ожил и стал враждебным, мир был готов поглотить и сожрать, покалечить и убить. Все, что находилось вокруг - все оспаривало право на жизнь, пробуждая первобытную ярость. Ярость, которую невозможно было удержать...
Шейда моргнула. Она обнаружила себя в густом лесу. Со всех сторон подступились корни и ветви, зловеще блестевшие в лунном свете. Перед глазами всплыла картина, как она, обезумев, выпрыгнула в окно и помчалась прочь. Шейда взглянула на свои ладони - испачканные, проколотые занозами и изрезанные стеклом. В следующий миг резкая вспышка боли разорвала ее спину. В глазах снова потемнело...
Она бежала. В мире, полном врагов, она, кромсая когтями кору деревьев, истошно воя на луну, искала первого.
Справа шумела река, бившаяся о камни. Слева прошуршал испуганный выводок грызунов - и до них она доберется. Но впереди… впереди было нечто более лакомое. Более желанное.
Светало. Луна - лучшая подруга - уходила из виду, и это раздражало.
Она бежала. Не разбирая дороги, спотыкаясь на ямах и шумно дыша… Она бежала. Крик встревоженной лошади лишь на миг отвлек ее, заставив повернуть голову, но не более того. Она знала - впереди добыча еще более лакомая. Лошади не сравниться с таким трофеем.
Она вынырнула из зарослей. Задержалась лишь на миг, сама не знала, почему, а затем, всецело отдавшись ярости, прыгнула на чужачку, простирая к ней когти.
Вот настоящая добыча! Она здесь...

Отредактировано Инира (24.04.2019 08:07)

В ярости зверь просчитался - опрокинув наземь жертву, по инерции пронесся он дальше. Острые, как шипы, когти впились в тело земли, оставляя длинные борозды, когда зверь тормозил и разворачивался для повторного прыжка.
Толчок мощных пружинистых лап поднял зверя в воздух. Миг - и покрытая шерстью морда нависла над добычей, клацнув острыми клыками. Угрожающий рык наполнил утренний лес, и последняя птица, что еще осмеливалась кричать среди деревьев, замолчала, поспешно убираясь восвояси. Глаза зверя сверкнули, разразились яростным безумием, и сильная мохнатая лапа мощным ударом отбросила тело жертвы в кустарник. Среди пальцев оборотня заструилась чужая кровь.
Кровь имела яркий запах. Он раззадоривал, наполнял первозданной агрессией.
Больше крови, - говорил он. Больше смертей. Убить. Выпотрошить. Растерзать. Не оставить и мокрого места. Не оставить ничего, сожрать все - и плоть, и даже душу!
Перед этим ударом крик донесся до слуха, но слова так и остались пустым звуком, лишенным всякого смысла. Не поняла их хищница. Не могла. Не желала. Мир вокруг был враждебен, и она разукрасит его в красные тона. Каждое существо, чей запах она ощущала, чей голос она слышала, чей след она видела - каждое, все до единого, все они умоются кровью за ее страдания! И никто не уйдет. Никто.
Черная тень стремительно метнулась вслед за жертвой, и снова зверь навис, подобно грозе, над своей добычей, собрав силы и гнев для последнего удара. Но дичь обхватила охотника за голову. Губы обреченной на смерть женщины снова зашевелились, донося до сознания хищницы слова…
Слова… Настолько знакомые, настолько близкие звуки, внезапно обретшие какую-то значимость и заставившие замешкаться… Омерзительные! Жалобные, жалкие, словно скулеж дворняги, встретившей голодного волка! Не стоящие внимания!..
И впрямь?.. С ней заговорили. К ней обратились - не с проклятием, не с последней мольбой, посланной не то богам, не то убийцам. Совсем с другим.
Она отпрянула назад, на миг замерев. Сердце бешено билось. На морде светился оскал. Ей было больно, она точно не знала, от чего, но понимала - это из-за таких двуногих. Они - ее враги! Они не успокоятся, пока не убьют ее! Но она так просто не дасться. Убивать она начнет раньше. Прямо сейчас!
И волчица снова набросилась на добычу, занося лапу для сокрушительного удара, что прервет жизнь говорившей…
Слух пронзили слова, выкрикнутые в отчаянии перед лицом смерти и в тусклой надежде достучаться…
С силой волчица опустила лапу вниз, вкладывая в удар всю свою злобу и все отчаяние, только что всплывшее наружу из-под пластов животных инстинктов…
Когти врезались в землю рядом с головой кричавшей женщины. Хищница замерла, тяжело дыша, и в ее взгляде сквозь одержимость пробилось наружу нечто… нечто осмысленное. Нечто неизмеримо печальное. Отчаяние. Она вспомнила это чувство... Чувство? Какое еще чувство?! Только что ее вели лишь искаженные, изуродованные инстинкты! Только что!
А теперь - чувство?!.
Лучше бы его и не было!
Зверь слез со своей жертвы и, тоскливо взвыв, на четвереньках метнулся прочь. Но страх и отчаяние надломили могучего хищника, подкосили его ноги, заставив повалиться в траву, влажную от капели. Мир в поле зрения вдруг стал меняться, он терял четкость и контрасты, лишался зловещих угроз… И больше не бросал вызов, побуждавший раскрыть когти, расправить холку перед смертоносной атакой. Мир вдруг стал совершенно другим.
...Нагая девушка, свернувшись клубком и обхватив плечи руками, лежала на зеленой поляне, а трава вокруг нее была покрыта каплями росы. Девушку пробирал озноб, она была напугана и опустошена, ее тело дрожало, как и ее голос, который не сразу нашел путь сквозь ледяное оцепенение.
- Ты... ты можешь... меня убить, - она не узнала свой голос. - Мне… мне на это духу не хватило. Я не буду... сопротивляться... - она снова вздрогнула. - Обещаю. И... я именно так поступила с тем... тем... кто обратил меня.
Инира - наконец, она вспомнила свое имя! - повернула голову и взглянула на ту, которую только что - или вечность назад - едва не лишила жизни. Черные волосы, прекрасные в своей невзрачности глаза, тонкое сложение, благородная внешность… От позора и отчаяния, едва не уничтожив такую красоту, любой бы зарыдал, но Пепельная, опытная воительница, сдерживалась огромными усилиями. Она не могла себе это позволить. Инира лишь опустила голову к груди, снова содрогнувшись от печали и холода, и из уголков ее глаз потекли по лицу две слезинки.

Отредактировано Инира (11.05.2019 22:20)

Инира ожидала тяжких проклятий, ожидала зловещего молчания - чего угодно, но не тех слов, что она сейчас услышала. На миг Пепельная замерла, перестав дышать и даже дрожать; она пыталась понять, уж не ее ли воображение вместо незнакомки говорит с ней?..
- Потрошителей за это… - надломленным голосом произнесла она. Слова все еще давались с трудом. Каждый выдох был будто последним. - Обычно убивают…
Убила бы она? Наверняка нет. Но ведь Пепельная полжизни провела там, где вечерами делила кров и пищу с теми, кого еще утром пыталась убить. Шейда всецело жила ареной, что диктовала ей поступки и нрав, но ведь остальной мир - не арена, и живут в нем иначе! Об этом говорил каждый свободный!.. Или же нет?..
Ее острый слух уловил шорох едва пробудившихся после зимы трав и давно опавших ветвей. Все ближе и громче раздавалось в ушах неровное дыхание - незнакомка ползком добиралась до Иниры. Может, с клинком в руке, занесенным для удара, - Шейда не знала. Она не оборачивалась, дабы выяснить это, она не намеревалась сопротивляться и приготовилась принять быструю смерть, что навеки рассеет проклятие оборотня.
Но снова Иниру удивили слова той, в чьи руки она вверила свою полную бессмысленной ярости жизнь. Речи незнакомки вселяли в душу толику покоя, в ее же голосе Инира не нашла ни злости, ни страха, ни тревоги.
Все эти чувства Пепельная обнаружила в себе, и никакие слова не могли подсластить ту горечь, что засела в ее горле и ее душе.
Незнакомка нависла над ней, и снова Инира смогла рассмотреть ее вблизи. Особенно долго взгляд задержался на прекрасном лице, и утешением стала мысль, что оно не изуродовано когтями и клыками оборотня.
Одной масти, сказала темноволосая. Инира встретилась взглядом с ней, и во все еще влажных глазах Пепельной повис немой вопрос: неужели на этой поляне духи свели двух оборотней, а не оборотня и человека? Инира приоткрыла рот, дабы спросить об этом, но замолчала, когда темноволосая протянула к ней руку. Всего ожидала Пепельная от этого жеста, но не нежного прикосновения, какие дарили ей другие рабы в моменты забытия в ночи, пустой после кровавого дня. Инире захотелось ответить взаимностью, коснуться длинных черных волос девушки, еще недавней жертвы, но Пепельная удержала движение руки в тот миг, когда незнакомка притронулась пальцем к Шейде. Она провела им по лбу Иниры, и Шейда точно догадалась, что эти движения не случайны и складываются в знак.
Пепельная снова замерла, ощущая, как по ее телу разливается тепло и покой. Магический знак - наверняка это был он - не снял ни тревоги, ни злобы, ни отчаяния, не наполнил желанием принять себя такой и продолжать жить, но ей стало немного легче. Самую малость. Вдруг она почувствовала прилив сил, и тревога новой волной накатила на нее. Уж не последует ли за этим прилив ярости?.. Инира ощутила, как высохли ее слезы, и она смотрела на темноволосую воспаленными глазами. Зрение словно обострилась, а слух стал жадно ловить даже тихий шорох чужой одежды.
- Что ты… - прошептала она, но не смогла договорить. Инира слушала, словно зачарованная, и слова незнакомки вывернули сознание наизнанку, выдернули из темного омута забвения воспоминания о доме, который у нее отняли много лет назад. Моя кровь, капля по капле, к твоим жилам… Это было так похоже на речи шаманов, повествующих собравшимся у костров людям о кровных клятвах, что давались перед ликом духов Тенебры, на миг остановивших свою безумную погоню над ледяными равнинами. Так клялись древние герои, что прокладывали тропы в снегу и в нем же нашли покой, мистические воины из ледяных цитаделей, чьи клинки поражали не только плоть, но и душу. Так клялись на крови люди, верные друг другу. Но сейчас слова не могли иметь подобный смысл. Инира и темноволосая едва завели разговор и ничего не знали друг о друге.
Вслед за незнакомкой Инира начала подниматься с настила из сухих ветвей и листы, движения давались ей с трудом, и только сейчас она поняла, как ей холодно без одежды, на мокрой земле. Едва Инира скользнула взглядом по теплому чужому плащу, как тот оказался на ее плечах - заботливым движением темноволосая укрыла ее едва ли не с головой. Пепельная вздрогнула - ей было не по себе от такого обращения.
- Я… - она до боли закусила губу. - Я тебя ранила. Позволь мне помочь тебе, я умею перевязывать раны… только мне нечем. Я все пожитки растеряла по дороге.
Несмотря на озноб, Инира готова была пустить часть спасительного плаща на полоски для перевязки. Да что там, Пепельная отдала бы весь плащ!
- Ты натерпелась от меня и… и продолжаешь помогать, - Инира опустила голову, заворачиваясь в ткань, подтянутую под самый подбородок. - Я… я не понимаю… - ее речь сбивалась, а зубы клацнули от того, что Пепельная промерзла до костей. - Прости за… - крепкая загорелая рука высунулась из-под плаща, словно змея из норы, и пальцы коснулись предплечья незнакомки, на котором остались отметины когтей. - За это… Есть чем перевязать?
Ее тело глухо ощущало каждый ушиб и каждую ссадину, но в какой-то миг Инира почувствовала резкую вспышку боли, пронзившую правую ногу. Пепельная заглянула под плащ и увидела широкую и длинную кровоточащую царапину на бедре, взявшуюся неизвестно откуда. Ослепнув от ярости, Пепельная упустила мгновение, когда получила рану - может, неудачно упала, может, повстречалась с кем-то еще до темноволосой.
Попробовав наступить на правую ногу, Инира получила новую дозу боли. На ее лица появилась мимолетная гримаса, и Пепельная, пошатнувшись, уперлась рукой в то самое дерево, которое стало поддержкой для незнакомки.
- Я… я Инира, - поколебавшись немного, решила она начать с этого имени. С настоящего. С того, что вскоре к ней вернется - когда она вернется домой. - А твое имя как?

Отредактировано Инира (14.06.2019 02:03)

- Тогда я воздам хвалу духам, что ты не человек.
Два быстрых, отрывистых вдоха, коротких, как стремительный удар. Кончик носа приподнялся, а глаза пробежались вдоль орбит. Внезапно Инира осознала - это не случайные движения, она принюхивается. Принюхивается, словно зверь.
Она одернула себя, неподвижно замерла, не позволяя шевельнуться ни единому суставу, и на несколько мгновений услышала свое рваное сердцебиение. Сердце неистово билось в груди, требуя высвободить силу, что разрывала Иниру изнутри. Но теперь Пепельная смогла сдержаться. Она лишь не смогла сдержать мгновенный оскал, что искривил ее лицо, но и он продлился недолго.
- А как ты думаешь, - горько усмехнулась Инира, и в лучах солнца ее зубы блеснули, подобно острым звериным клыкам, - хотелось бы? Повторения этого - хотелось бы? Это же… Это...
Сонма чужих привычек хлынула на Пепельную, и она не заметила, как на крик птицы, раздавшийся справа, приподняла ухо, склонив голову в противоположный бок. Снова она одернула себя и выровнялась, прогоняя прочь инстинкты. Не слушать. Не всматриваться. Не принюхиваться. Пожить - хотя бы в этот день - как человек.
Получится ли?..
Отдаваясь мыслям, она забывала контролировать движения. Зря. Теперь ей все время нужно держать себя в руках. Каждый день. Каждый миг.
- Прости.
Шейда одернула руку так же быстро, как и темноволосая свою. Голос Пепельной был едва слышим посреди шума ветра, снующего меж ветвей высоких деревьев.
- Я… я буду осторожнее.
Она оттолкнулась рукой от ствола дерева и, отступив на шаг назад, выпрямилась с хрустом суставов. Боль все еще разливалась по ее ноге, но Инира сразу заметила - это неприятное, ненавистное ощущение проходило быстрее, чем оно исчезало раньше, еще совсем недавно, после боев на арене.
- Мне - помощь? - печально улыбнулась Инира. - Говорят, на оборотнях все быстро заживает. Если нет, то…
Она махнула рукой. Плевать, мол. Еще совсем недавно она изо всех сил цеплялась за жизнь, вырывая победу за победой у арены, у зрителей, у врагов и у друзей. Но с тех пор кое-что поменялось, и теперь, в эту ночь и этот день изменения заиграли самыми яркими красками. Это было чувство лишения всякого смысла.
Да чихать она хотела на свою рану! Как и на свою жизнь!..
Нужно лишь завершить несколько незначительных, сиюминутных дел, а потом - будь что будет.
Инира исподлобья взглянула на темноволосую и кивнула.
- Я выслежу твоего коня.
Это было в ее списке тех самых дел.
- Перевяжу твои раны.
Голос был словно заторможенным.
- Защищу тебя на приграничном тракте… А потом пусть духи Тенебры заберут меня. Потому что...
Она снова не договорила. Инира подняла взгляд кверху; это движение было непроизвольным и случилось тогда, когда на поляну легла густая тень. Луну теперь жаждала видеть Пепельная, но увидела лишь серую тучу, закрывшую солнце.
Шейда открыла рот, чтобы что-то сказать, она набрала воздуха, намереваясь сказать это громко. И замолчала, сдержав порыв. Ничего важного. Просто хотелось выть по-волчьи на луну. Или просто пошуметь..
Ничего важного.
- Потому что я даже сейчас смотрю на тебя, как хищный зверь, вот почему! - не сдержалась она и отвернулась.
Но темноволосая сама разбавила густое отчаяние, вручив Пепельной обрывки своей одежды. Инира поджала губы и напрягла мышцы, борясь с ненавистью к себе и своим действиям, но ее движения по-прежнему оставались нервными, отрывистыми. Она перевязывала раны незнакомки, пытаясь смягчить свои беспокойные прикосновения, но в ней не было уверенности, что ей это удавалось. Ей казалось, она больше ни на что не способна, кроме как рвать плоть своей добычи.
- Тогда пошли за твоей лошадью, - сказала Инира, когда закончила. Мягкая и гладкая кожа, заметила она. Ни мозолей от рукояти меча и древка копья, ни шрамов от клинка и когтей. Инира давно не прикасалась к такой коже.
- Только… Сейчас. Подожди немного.
Пепельная раскрыла плащ, чтобы перемотать себе бедро, и снова ее обдало холодом. Несколько раз она поежилась от озноба, однажды даже вздрогнули руки, но она управилась быстро. Уж перевязывать себя она умела.
- Что за знак у меня на лбу? - спросила Инира, приняв флягу и осушив ее наполовину. Жажда была одним из десятков недугов, что поразили Пепельную в одночасье.
Она прикрыла глаза. Повела носом. Повернула голову в одну, затем в другую сторону. Это было удивительно - чуять сотни запахов и понимать, что они означают. Инира прошлась по поляне в разные стороны, пытаясь понять, в каком направлении запах лошади держится в воздухе, а в каком - исчезает. Ветки и колючки больно жалили ступни, но с каждым шагом Инира привыкала - ведь совсем недавно она ломилась сквозь лес, не чувствуя боли в лапах, подушечки которых очерствели с первым перевоплощением…
- Нам туда, - показала она рукой. - Я чую - лошадь ушла туда.
Пепельная двинулась сквозь чащу, морщась от боли, когда очередная колючка впивалась в ее ступню. Но боль продлилась не так долго, как думала Шейда. Она привыкала. Она приспосабливалась. Она и раньше слышала - волки могут приспособиться ко всему, что те псы или тараканы. Тогда она еще считала это наполовину шуткой…
- Запах крепчает, - сквозь зубы произнесла Пепельная. Она еще и прищурилась - и впрямь хищник. В следующий миг Инира сделала над собой усилие, пытаясь вернуть лицу спокойное выражение. Неужели теперь всегда придется бороться с собой?..
- Сто шагов, не более. Там твоя лошадь. Подойди к ней сама и возьми под узду; если подойду я, она почует хищника и умчится. Не хочу бегать по лесу снова. Не сейчас. Мы снова встретимся, когда ты обуздаешь свою лошадь. Я буду здесь. Иди.
Инира снова отвернулась, и на ее лице застыла маска вины и раскаяния.

Шейда наблюдала боковым зрением, как Элейрас, то и дело исчезая в зарослях и снова появляясь, осторожно, медленно приближалась к коню. Вскоре Инира и сама двинулась следом, но она снова замерла на почтительном расстоянии, не давая животному повода для нового побега.
Время. То, о чем она позабыла, благодаря словам Элейрас снова начало обретать смысл. Время - и еще много чего другого.
Инира потеряла много времени. Надо вернуться и постараться найти хотя бы меч - без давнего друга Шейда не могла. Об остальных пожитках стоило ли мечтать? Найти хотя бы меч...
А еще… надо было следовать за Элейрас. Отыскать места магической силы и сделать так, как скажет новая знакомая. Как Инире оставалось еще поступить? Она чувствовала, что промедление может привести к еще одному несчастью, и кто знает, обойдется ли все во второй раз?..
Элейрас молча поманила Шейду к себе; Пепельная, ступая по ветвям и траве почти неслышно, приблизилась к темноволосой и ее лошади. С каждым шагом Инира нутром ощущала, как тревога животного нарастает, но коня прочно удерживали веревки и воля наездницы.
- Мужская одежда обычно удобнее для людей моего ремесла, - не стала она таиться. Лучше всяких слов говорили ее крепкие плечи и бедра, ее ладони, привыкшие держать рукоять меча, ее сбитые костяшки кулаков и шрамы на теле. У Элейрас была возможность рассмотреть все эти следы арены в подробностях.- Спасибо тебе.
Инира, промерзшая в утреннем воздухе, полном холода и влаги, старалась одеться как можно быстрее. К сожалению, нижнего белья для нее не нашлось - а с ним было бы теплее и мягче, но больше всего Пепельную беспокоило отсутствие обуви. Инира стала малоподвижна - хоть голыми руками бери.
- Обувь, - задумчиво произнесла она, застегивая верхнюю пуговицу черной рубахи. - Вот еще одна причина для меня, чтобы вернуться и попробовать отыскать мой скарб. Эти ветки и колючки даже зверю вроде меня уже надоели… Если еще найду свой меч, это здорово меня успокоит. Мы можем попасть в беду - а мне хотелось бы разобраться с этим привычным способом, не превращаясь в зверя.
Она обернулась и замерла, глядя на чащу, откуда пришла. Два желания боролись в ней, и она не могла понять, за что больше ратует ее сердце, а за что - разум. Однако Элейрас и здесь помогла Пепельной - на этот раз словами.
Инира вздохнула, вновь повернувшись к черноволосой, и кивнула, признавая ее правоту.
- Но твои слова убедительны. Эти знаки, - коснулась она виска и поморщилась, словно ощутив удар по голове, - нужно усилить как можно быстрее. Зверь все еще не спит… Я так с ума сойду, каждый раз пытаясь его сдержать в порыве гнева, - устало вздохнула Инира. - А что-то злость меня в последнее время берет нередко, - покачала она головой, слабо и даже несколько виновато улыбнувшись. - И… прости еще и за плащ.
Пепельная с силой натянула плащ на острый обломанный сук, проделав дыру в полотне, и, ухватившись за края разрыва, стала растягивать их в стороны. Поляну наполнил треск разрываемого материала. Лента за лентой ткань ложилась к ногам Иниры - а длина плаща сокращалась от ее ловких и сильных движений.
- С портками уже легче, - сказала Инира. Усевшись прямо на траву, опершись спиной о ствол дерева, она начала обматывать ткань вокруг стоп и низа голеней в несколько слоев. - Я и так медленнее черепахи, - поморщилась Пепельная, словно осознавая свою беспомощность.
В следующий миг до ее острого слуха донесся из темной чащи звук, который она сразу и не смогла разобрать. Гул ли, вой ли? А может, Инира здесь и не единственный потрошитель…
Да, говорил этот шум, ты медленнее черепахи и уязвимее котенка. И ты на чужой территории.
Пепельная повела носом, ловя запахи. Ее зубы были крепко сжаты, пока она наматывала “портки” ускоренными движениями.
- Я пока не чую чужих запахов…
Чужих? Это они - Шейда и Элейрас - были здесь чужими.
- Но слух меня вряд ли подводит. Непохоже, чтобы это место было безопасно.
Инира поднялась на ноги. Она поморщилась от боли в ноге, но с каждой минутой Пепельная ощущала эту боль все слабее.
- Держись рядом со мной. Что бы ни случилось, я встану на твою защиту; я обязана тебе за твою доброту и твою помощь.
Высмотрев на дереве прямой крепкий сук, она с треском отломила его. Подобрав с земли камень, Пепельная стала точить один из концов.
- Нужно идти, в дороге уже заострю. От безделья я начинаю нервничать, а это плохо для нас обоих. Мне неспокойно оттого, что я снова могу причинить тебе вред. Только вот… куда идти? Вряд ли я смогу учуять эти места средоточия магии… пока что.
Но и здесь ее выручила Элейрас. Полагаясь на неведомое Инире чутье, темноволосая пробиралась по чаще. Лошадь поддавалась хозяйке неохотно, но продолжала следовать за ней - возможно, почувствовала иную опасность и оттого старалась держаться поближе. Идти стало легче. Портки не могла заменить добротные сапоги, но Пепельная не только была оборотнем; она и на арене провела не один бой, сражаясь босиком.
Лес словно становился мрачнее. Крики птиц, мелькающих в просветах над кронами, будто бы наполнились злобой. Эта злоба отзеркаливала в сознании Шейды, воплощаясь в ярости, что пришла на смену недавней апатии. Однако Пепельная сдерживала ярость. Пока что. Но вдруг кто-то нападет - и что тогда?..
- Ты не похожа на ту, кто просто так бродит по лесам, - задумчиво и негромко произнесла Инира, переступая через полуистлевший ствол дерева, обвалившегося наверняка уже давно. Когда она прислушивалась к окружающему миру, она не любила болтать, но разговор помогал ей отвлечься и разбавить злобу. - Ты ведь была занята каким-то своим делом, разве нет? А теперь мало того, что отнеслась ко мне с добротой, но еще и помогаешь. Почему? Ты ничем мне не обязана...
Она на мгновение остановилась и стала принюхиваться.
- У меня уже полчаса как появилось ощущение, будто кто-то смотрит мне в затылок… - Пепельная возобновила шаг. - Тот вой… Ты ведь тоже его слышала? Или это мой нездоровый разум играет в свою игру?..
Инира взяла спутницу за руку и взглянула в ее серые глаза.
- Будь осторожна, Элейрас, прошу. Я не хочу снова...
Она не договорила. Вздохнув, Шейда отпустила кисть темноволосой и отступила на несколько шагов, словно опасаясь вновь пролить ее кровь.
- Я пойму, если ты решишь уйти.

Отредактировано Инира (02.09.2019 20:33)

Она ждала совсем иной реакции. Она ждала колких слов и красноречивых взглядов - но не отстраненной пустоты, пусть они и не были близко знакомы. Изменения коснулись Пепельную не только ушедшей ночью - что-то происходило и сейчас. И не только с ней - но и с темноволосой. Та вдруг стала… непроницаемой.
Как данность, Инира приняла поступок, что совершила Элейрас с бедной лошадью, ныне ставшей приманкой. Эта почти полная отстраненность от мира вокруг передавалась и Пепельной, но Шейда пыталась гнать прочь апатию. Ей необходимо, ей жизненно необходимо было держать себя в тонусе. Иначе все могло повториться.
Черные угловатые ветви нависали над головой, но они теряли контуры и смешивались в сплошную темную массу. Вой зверя, крик птицы, шелест травы сплетались в невообразимый шум. Что-то твердое Инира почувствовала вспотевшей ладонью - она не сразу поняла, что опирается на один из каменных столбов магического круга.
Ей передавалась и спешка - безропотно Пепельная приняла жертву Элейрас, хотя еще совсем недавно могла бы и воспротивиться этому. Обстоятельства подгоняли, словно дул в спину попутный ветер, переходящий в ураган. Вой, казалось бы, никуда не пропал. Может, нет уже лошади в живых, но помогло ли это? Инира все еще ощущала голодный взгляд на своем затылке.
Что с нами будет?
- Я здесь, - ее голос прозвучал глухо и монотонно. Она подступила еще на шаг ближе к Элейрас. - Я здесь… Да, я запомню имя и место, и скоро ты будешь там. Я не оставлю тебя, как ты не оставила меня.
Морок повис перед глазами Пепельной, но за мгновение до этого она успела схватиться за руку Элейрас, будто бы необузданная сила Иниры могла бы дать жизненной энергии и темноволосой. Меж пальцев Шейды потекла теплая кровь. Она не сразу выполнила распоряжение Элейрас, она медлила, не желая отпускать ее руку, но спустя несколько мгновений все же послушно сбросила с себя рубаху и, повернувшись к темноволосой спиной, опустилась на колени и присела на свои пятки.
Она взглянула на свои руки, обычные руки; моргнула - и теперь они вооружились длинными когтями и покрылись гладкой шерстью. Боль пронзила колени и позвоночник, а волчий рык послышался вместо собственного дыхания. Инира снова закрыла глаза…
Спокойно. Не поддавайся эмоциям. Не всем. Не сейчас. Они разрушат...
Вздохнула. Открыла глаза - и увидела человеческие ладони и пальцы.
И кровь. Кровь на своих руках, темно-алую, блестевшую в свете огня под густой кроной, которую больше не могли пронзить лучи солнца. Блеск усиливался, застилал все перед глазами, и кровь превращалась в огонь.
Тысячи огней пылали вокруг, тысячи пролитых капель, тысячи кровавых брызг и растекшихся луж на горячем желтом песке. Пылала вся ее жизнь. Пылало все.
...Но не ты. Ты из края льдов. Твоя кровь холодна, как лед. Так и должно остаться. Вскипишь - потеряешь разум.
Вой раздался совсем близко, наполняя разум дочери Тенебры новой тревогой, а тело - новой болью...
- Лед... - почти бессознательно произнесла Инира. - Нужен лед. Быстрее!

Каменная плита справа от Иниры оросилась темной кровью, и с каждой каплей, пролитой наземь, Пепельная ощущала, как силы покидают Элейрас. Вдруг кожу обожгло; спину пронзил острый, всепоглощающий жар. Он был последовательным, он начинал обжигать один участок кожи, постепенно переходя к другому, сверху вниз, от затылка к пояснице, словно кто-то раскаленным прутом рисовал узоры на ее спине.
Огни. Инира видела огни вокруг себя, они были подобны кровавым росчеркам, что оставляла она на песке, что оставляли клинки на ее теле, что оставались на белом насте Тенебры после прихода чужаков. Огни ослепляли и мучили ее, она наполняли ее безумием, и она уже вот-вот была готова ногтями сдирать кожу со своего лица, не в силах противостоять наваждению, но…
Ей было страшно. Страх унимал яростные порывы, принуждал спрятаться, забиться в нору, свернувшись, сжавшись, схорониться там навеки, но… ей было больно.
Боль отрезвляла; имена и названия, произнесенные Элейрас, напрочь вгрызались в память, словно кто-то выжигал их в ее мозгу подобно тому, как темоволосая чертила знаки на спине Пепельной. Боль проясняла взгляд. Отрывистые контуры обретал мир вокруг Иниры, и она более не терялась в нем, не захлебывалась в растерянности и бессильной ярости. Незримая опасность гнала и ее, и Элейрас, гнала, кусая пятки, заставляя бежать вперед, сломя голову и потакая страху.
Страх никуда не ушел. Просто Пепельная перестала бежать от него. Как там, на песке, на проклятом желтом песке. На арене ей каждый раз было страшно, каждый раз было боязно вступить в темную бездну могилы, но это чувство она уже давно научилась приглушать азартом и решимостью.
Довольно бежать. Расплывчатые тени - на поверку не такие жуткие - ныне и сами должны насторожиться. Теперь - ее очередь.
Крупный зверь, вожак стаи, вступил в круг мистического света, но он медлил, не решаясь напасть. Однако более решительными оказались двое других волков - они бездумно ринулись вперед, и они стали первыми врагами Пепельной.
Сжимая заточенную ветвь двумя руками, она выставила ее плашмя перед первым волком. Поворотом бедер она придала движению большей энергии - и зверь был отброшен в сторону; он перекатывался и рычал. Перед глазами появился другой. В прыжке. На уровне ее глаз. Инира едва успела развернуться, едва успела сменить положение рук и ног, и наточенный камнем кол, легко пройдя сквозь шерсть, пронзил грудь хищника, что в падении чуть ли не заставил Пепельную повалиться наземь, чуть ли не превратил ее в легкую добычу. Но и этот волк был отброшен - в отличие от первого, он получил серьезное ранение и уже не смог подняться так резво.
Беглый взгляд. Вожак стоял. Наблюдал. Опасался.
Сомневался.
Но первый поваленный, вскочив на лапы, снова бросился на Иниру - и она встретила его без сомнения. Острый кол резким движением рук был словно выброшен навстречу - и пронзил шею волка. Зверь покатился у ног Пепельной, разбрызгивая кровь по траве, и вместо скулежа Инира услышала почти человеческий хрип.
Двумя меньше. До боли в костяшках сжимая палку, Инира обернулась вокруг себя и обнаружила…
...Она обнаружила, что стая отступала. Развернулся вожак и исчез во тьме, а вслед за этим угасали горящие взгляды других волков. Стая безропотно бросала двоих раненных, не собираясь сражаться за их жизни, не намереваясь ни отомстить, ни отбить, ни даже даже отогнать Иниру от своих покалеченных сородичей.
Стая уходила так, словно эти двое были чужаками.
Они ими и были. Не сразу Инира поняла, почему вместо скулежа она слышала человеческий жалобный стон, не сразу сыграло ее обретенное обоняние и прочие чувства, но спустя несколько мгновений Пепельная увидела. Опасность миновала, однако это не принесло ей утешения. Она насторожилась, ожидая горя - и оно тут же настигло ее. Раненный в грудь волк взвизгнул совсем по-детски, его тело схватила конвульсия, и он… он стал обращаться.
Совсем молодой мальчик, раздетый и исколотый колючками и занозами, лежал перед ней на земле, и его пальцы скребли по траве, а над капищем разносились его стоны, похожие на плач. Пепельная замерла, выронив из рук свое оружие; она недвижимо, словно каменный истукан, наблюдала за тем, как мучается дитя - а затем упала рядом с ним на колени. Мальчик протягивал руки - и она в отчаянии пыталась их схватить, поймать, прижать к своей груди.
Взгляд Иниры метнулся дальше…
А дальше…
Девчонка десяти лет хваталась за шею, не в силах остановить кровь. Она дрожала, и агония заставляла дергаться ее руки и ноги. Но эта дрожь стихала быстро и неумолимо. Дыхание, как и движения, замедлялось. Нутром Инира чувствовала, как жизнь покидает чужое тело. Она взмолилась к духам Тенебры и пустыни, чтобы они задержали уходящие души, вернули угасающие жизни. Чтобы они, в конце-концов, взяли ее жизнь вместо тех отнятых. Но духи молчали.
И она поняла. Все пронеслось в ее затуманенном разуме, все, до последней капли. Семейная чета оборотней обосновалась здесь, и люди-волки не трогали местных, не охотились на них, не нападали на них, и так продолжалось до тех пор, пока отряд солдат-эльфов не забил одного из супругов. Обозлился другой - и напал на людей. Его убила сама Пепельная. Своими руками. Своими проклятыми руками, чтоб ее яман забрали! А дети, сын и дочь, что еще не доросли до самостоятельной охоты, в отчаянии пошли на месть, возглавив волчью стаю. Именно поэтому вожак, самый обычный волк, пусть и крупный, не задавал приказы стае - альфами здесь были оборотни. Дети на поводу у эмоций. Дети, лишившиеся отца и матери. По чьей-то прихоти.
В слезах Инира прильнула к мальчику, она обняла его, обхватила руками, прижала к себе, и ее пальцы коснулись его шеи. Но пульса Пепельная уже не почувствовала.
Ее плечи дрожали, ее тихий плач разливался над капищем, а слова застревали в глотке. Ветви деревьев расплывались в ее влажных глазах, а трясущиеся руки продолжали сжимать бездыханное, но еще не охладевшее тело. Скорбь всецело охватила ее сердце, и не было этой скорби предела. На миг Инира даже позабыла об Элейрас, о своей спасительнице.
- Что я... что я сделала... - сквозь слезы, запинаясь, говорила Инира. - Элейрас... что я сделала...

Отредактировано Инира (29.09.2019 04:18)

- Они ведь… - ее ладонь продолжала гладить волосы мальчугана. - Они всего лишь волчата…
Ее сердце содрогалось; дрожь предательски расползалась, пронизывая все тело до кончиков пальцев. Пальцев, которых она будто и не чувствовала. Словно она мертва. Словно что-то в ней мертво.
- Они даже нападали неумело, неуклюже… - почти шепотом продолжала говорить Пепельная, - Можно было просто... просто побить их!.. Элейрас, я должна была это понять… Я могла это увидеть... Но я ослепла от ярости. Почему? - всхлипнула она. - Я не хочу больше! Как мне быть?!
Она вдруг почувствовала груз на своем плече и не сразу поняла, что это рука Элейрас, тоже измученной, тоже раненной и обессиленной. Первая мысль - опасность - и рука Пепельной снова дернулась, дабы нанести смертельный удар. Но какая-то сила удержала ее.
Вдох. Выдох. Успокоиться. И без того - сколько судеб сегодня сломала Инира? Сколько планов превратила в прах?.. Это ведь не арена! Это…
Она оторвала взгляд от тела мальчика и посмотрела на его мертвую сестру - наверняка сестру…
Это не арена. Это большой мир, где тот, кто стоит напротив тебя, не обязательно должен умирать. Где он может стать твоим другом, братом, сестрой, где можно полюбить того, кто встал подле, а не только убить его!..
Но разве так бывает? Разве не все они хотят ее, Иниры смерти? Они ведь говорят с ней, пьют с ней, но когда придет час - запросто выпустят ее кишки на песок...
Желтый песок перед глазами. Палящее солнце наполняло болью голову. Изменчивые пески.
Довольно! Хватит этого ненавистного юга! Нужно идти дальше...
- А ты знаешь… - голос Иниры надламывался. - Знаешь, - она вновь стерла слезы с щек, - что делают в моем племени за убийство своего? А они ведь… Эти волчата... Это дети… Они ведь такие, как я. Они - из моего племени…
Снова всхлип. Пепельная схватилась за руку темноволосой, словно это был обломок мачты, спасительный кусок дерева в темном холодном океане - неумолимом, словно смерть. Смерть, что бездумно несет и она, Инира из Тенебры, Шейда из арен Сувурри.
- Я не свой бог и творец, - ее рука все еще гладила волосы мальчишки, но взгляд ее был обращен вдаль. Он словно пронзал деревья и холмы, он устремлялся дальше, через деревни и крепости, он стремился на север. И на мгновение Инира увидела снежную пустыню, увидела хоровод снежинок в метели и узрела танец духов, пред которым восхитился бы любой островитянин. Но духи не смотрели на нее так благосклонно, как раньше, они кричали, отвергали, они прогоняли ее.
- Инаэ вела меня… давно. Сейчас - нет, - сокрушенно покачала головой Пепельная. - Сейчас я не слышу ее голос. Больше не слышу... Но я должна вернуться к ней! Я должна предстать перед ней и ответить за все, я должна склониться, может быть, она спасет меня… в обмен на что-то. А может, казнит за убийство тех, кто был моего племени. Но пусть исполнится ее воля, как бы там ни было...
Она вдруг ощутила, как ее пальцы стискивают пустоту. Элейрас убрала от нее свою руку, и Инире вдруг стало холодно и одиноко. Она еще раз прощупала пальцами свое плечо, но снова не почувствовала там теплой ладони, желанной ладони.
Ветер превратился в сквозняк и заставил поежиться. Плечи Иниры снова содрогнулись, ее взгляд в очередной раз упал на маленькое бездыханное тельце, и ее руки оставили его, оставили навсегда. Поднимаясь на ноги, Инира смотрела на трупы, и она не могла оторвать взгляд до тех пор, пока не сделала усилие над собой.
Выдох. Она моргнула. Отвернулась. И теперь она смотрела в лицо Элейрас. Той, что поняла. Той, что простила. Той, что пришла на помощь.
И той…
Глаза Иниры вдруг загорелись.
Той, ради которой она готова вновь повторить эту бойню.
- Ты жива, - Инира взяла темноволосую за предплечье. - И это самое главное. А теперь идем. По запаху я отслежу свой путь сюда и приведу нас к ночлегу. Я не уверена, что там нас встретят тепло... Будем готовы.
Пепельная, подобрав рубаху, ни разу не обернулась и не взглянула на мертвых оборотней. Это стоило ей больших усилий, но не таких, как она ожидала. Ведь глаза и лица убитых все время мелькали перед ней, куда бы она ни пошла. А тени метались справа и слева, они замирали и вновь продолжали путь, они издавали рык и вой, и желтые глаза светились на фоне этих черных теней.
Пепельная споткнулась, больно ударившись пальцами. Она поморщилась, но удержала равновесие, упершись в ствол дерева. Но и тут ее ладонь встретили длинные, как у старой акации, колючки.
Ее метка, ее кровь осталась на этом дереве, как знак для тех, кто, возможно, пойдет за ее головой…
Металлический блеск. С благоговением и трепетом Инира поднимала с травы свой потерянный меч. Когда пальцы коснулись рукояти, Пепельная ощутила, как крепнет ее рука, как наполняется силой. Но глаза оставались влажными, и не крепла ее душа, все еще утопая в скорби, все еще нуждаясь… В чем?
В тепле? В ласке? С остервенением Пепельная отбросила эти мысли; она ни в коем разе не была достойной такого блаженства, она заслужила лишь страдания - и все потому, что в бою, еще в первом бою с первым оборотнем, она была недостаточно ловкой, недостаточно умелой. Она дала слабину, она промедлила, и это потянуло за собой много трагических событий…
- Вот эта деревня, - глухо молвила Инира, отодвинув ветвь куста. - Не вижу переполоха. Я пойду первая, посмотрю, может, получится здесь отдохнуть, может, они не ополчатся на нас.
Она вышла из чащи - в чужих брюках, в чужой сорочке, со своим найденным ремнем, ножнами и мечом. Ее не встречали ни кольями, ни хлебом с солью - лишь выглядывая из-за углов и окон, не осмелясь приближаться, удивленно смотрели на нее. Селяне молчали, сжимая вилы и сапы, стоя меж домов и у входов в свои хаты. Но только немногие ее так встречали. Инира видела много тех, кто праздно шатается и произносит к ней веселые возгласы. Надежда на спокойную ночь? Она не знала. Она ни с кем не говорила - просто ей было не до слов. Ей хотелось отстраниться от этого мира. И лишь когда она вошла в таверну, ей задали вопрос.
Инира поджала губы, что слились в тонкую полоску. Она незаметно сжала кулаки, и, выдохнув, сказала:
- Пропала, потому что мы не закончили. Пока вы тут… пока вы праздновали забой оборотня, я увидела еще двоих, шарящихся по селу. И сразу побежала за ними! Оказалось - малолетки, вышли на первую охоту. Щенки той самой пары. Злобные. Но деру дали так, что я еле успевала за ними! А вы не видели? Не проживете долго, вы слепые, как котята!
- И что? - крикнул мужик из-за стола, где собралась компания. Эта же компания сидела здесь еще тогда, когда Инира отправилась спать в предоставленную ей комнату. - Что, выследила выродков?
- Они мертвы, - процедила сквозь зубы Пепельная. - Я уж потрудилась… По тропе на северо-восток, к этим вашим… как их… трем камням. Оттуда верста ровно на север, и там найдете капище, а внутри него - этих… выродков. Двоих. Ежели хотите проверить мои слова. И поспешите, пока их волки не растащили на мясо!
Каждое слово, произнесенное ею, обжигало ее глотку. Показательное пренебрежение к павшим сжимало ее сердце, заставляя его биться быстрее. Она играла в ненавистную ей игру, но она должна была вернуться в постоялый двор, дабы забрать свой скарб. Небольшой - но это все, что у нее было. Инира не хотела воровать и разбойничать, дабы наполнить кошелек - и каждая монета виделась ей ценностью. Она не готова была возвращать этот скарб через бойню, она не хотела больше проливать кровь понапрасну, заповеди предков, внушенные родителями, возвращались к ней... Нет, она больше не могла так поступить, как с теми волчатами.
А еще она должна была отдохнуть. Но что важнее того - дать кров Элейрас.
- А теперь, - вздохнула Инира, приближаясь к деревянной лестнице, ведущей на второй этаж. - Теперь, хозяин, дай мне и моей… подруге, что спасла мне жизнь, да и вам тоже, - ту же комнату. И пусть там наполнят бадью теплой водой. Но не слишком горячей... Идем, - уже тише добавила она и, взяв Элейрас за руку, поднялась по лестнице.
Служанка, бегущая перед ними, впопыхах открыла ключом дверь. Она что-то пролепетала про “скоро” и про “ванную”, но Инира ее не слушала. С удивлением заметив, что окно целое, Пепельная рухнула на кровать. А ведь она недавно порезалась стеклом... Этим ли?..

Отредактировано Инира (04.10.2019 10:00)

- Я не сплю, - устало произнесла Инира в подушку. Отчаяние - вся ли кара? Или должно прийти что-то еще?.. Пепельная ощущала и внезапно охватившее ее бессилие, и оно давило на лопатки и кисти сильнее, чем самый искусный захват.
- Не засну, - выдохнула она. - Нельзя уснуть, - она повернула голову к Элейрас, что намеревалась насладиться ванной: - И в голове много загад...
Инира запнулась в тот миг, когда с Эл спадала последняя одежда.
Такая красивая. Такая изящная. Такая темная. Кожа бледна, словно снежный наст вдоль холодной реки Тенебры. Движения грациозны, словно танец духов, что сплелся с круговоротом снежинок в буране. Взгляд строгий и пронзающий, как у духа-ворона, несущего живых в мир мертвых…
Инире бы не хватило тех слов, которые она знает на всеобщем, чтобы описать зрелище, что она увидела.
Элейрас такая…
Такая… Загадка.
В ней столько углов и столько граней. Столько ловушек и столько благородства. Пепельной с ее шрамами и с ее мыслями не быть такой - никогда. Она могла лишь смириться с тем и тому завидовать.
Но что-то еще не давало покоя Инире. Она видела красоту, обрамленную удовольствием, но видела она и страдания. Тьма, недавно охватившая их души, никуда не девалась, она лишь молча застыла вокруг свечей - и вдруг накрыла Иниру, как наверняка ослепила и Элейрас. Рука Пепельной коснулась вспотевшего лба, и северянка сщурила глаза, а картина перед ней расплывалась и темнела...
...Тьму пронзал огонь. Языки пламени резко дергались вверх, доставая до рук Иниры, и, ощущая незримые ожоги, северянка приходила в себя. Надолго ли?..
Пепельная стояла у деревянной бадьи, и ее рука легла на плечо Элейрас. Надежное, пусть и изящное плечико. И ничего сейчас не могло быть надежнее. И ничего более Инира и не желала.
Она размотала повязку на груди и развязала портки на ногах, и куски ткани упали у ее ступней...
Да... Слабело охватившее ее отчаяние, и Пепельная чувствовала это нутром, она ощущала прилив сил, но…
Надолго ли?
Ее потупившийся взгляд вновь увидел Элейрас в белесом тумане. Сердце на миг замерло. Взгляд на мгновение будто бы узрел призрака - так все резко менялось прямо на ее глазах...
Хватит призраков! Долой! На Тенебре Пепельная их встретит предостаточно - и половина из них будет охранять ее!
...Сбросив меч на пол, Инира опустила брюки вниз.
Она разоблачилась до конца, она раскрыла себя, свое тело и свою душу. Сколько раз Шейду ублажали рабы и рабыни, но ныне настоящее смущение охватило ее. Она не удивилась бы, если бы на ее смуглых щеках заиграл почти незримый румянец. Ведь сейчас Шейда не просто расслабилась и не просто нашла отдых, нет. Отдыха она не видела - лишь испытание на... На верность? На страсть? На что? Ни один дух Тенебры не мог дать ответ, но ныне ее мысли метнулись к той, что стала ласкать ее тело и лечить ее душу. Это было недолгое смущение, что скоро обратится взрывом.
Этого взрыва Инира желала…
Нога ступила в белое варево, что наполнило бадью. Инира на миг задержалась, недоверчиво прихмурившись в силу привычки, - и погрузилась в ванную почти полностью, по самую шею.
Приятно. Хорошо. Горячо.
Но это все были отсрочки от испытания, что все еще видела перед собой Инира.
...Элейрас. В молоке. Напротив нее. Позвавшая ее. Узнавшая ее. Видевшая ее.
...Такой серьезной, такой основательной виделась эта связь. Испытанием, не менее. Что-то сложное было в ней - и еще сложнее были последствия, что мелькали перед глазами Иниры в те редкие моменты, когда северянка отвлекалась от Элейрас. Поистине редкие моменты.
Рука Пепельной потянулась вперед прежде, чем она успела это осознать - пусть она и ожидала этого движения. Пальцы коснулись плеча темноволосой. Подавшись вперед, Инира вдруг замерла. И на миг замер мир вокруг нее. На миг замерло все, даже волны воды вперемешку с молоком будто перестали расплываться по кругу к краю бадьи.
Инира приблизилась. Пальцы коснулись шеи Элейрас. Губы коснулись губ. Ладонь легла на талию - и вот-вот рука готова была прижать темноволосую...
Внизу спины разлился жар. Дыхание ускорялось.
- Хочу тебя...

Отредактировано Инира (10.10.2019 00:46)

Пепельная ощутила руку Элейрас меж бедер, и сладостная судорога охватила северянку... Но на какой-то миг ей стало не по себе. Так… просто. Так незаслуженно. Несправедливо. Совсем недавно Пепельная принесла Элейрас боль, принесла страдания, а теперь… теперь Шейда, едва ли не ослепнув, упивалась ею. Она заслужила это? Да? Она сама так решила?..
Эгоизм?.. Нет. Ни разу. Ведь она была готова отдать Элейрас свою жизнь хоть сейчас. Не спрашивая. Полностью. Без сомнения, без остатка, всю себя, без капли энергии, оставленной про запас.
Не просто была готова. Нет. Она так и делала. Она отдавала. Она желала отдать себя.
Без остатка.
За поцелуем прищуренный взгляд поймал бледные глаза Элейрас и на миг застыл. Даже язык Иниры на мгновение перестал двигаться. Эти глаза были особенные. Молочные, как вода, в которой они нашли друг друга. Туманные, как сущность каждой из них - что Элейрас, что Иниры. Неживые, как сердце Пепельной еще совсем недавно… Но сколько же было в них жизни! Сколько страсти! И сколько других загадок таилось в них?
Пепельная отстранилась. Она застыла так на несколько мгновений - а затем ее рука нашла ладонь, ту самую ладонь Элейрас меж своих бедер. И прижала к себе. И направила. Ближе уже некуда. Дальше уже некуда. Тепло разливалось внизу живота. Во вздохе послышался тихий восторг. Дыхание, когда не замирало, неумолимо учащалось.
Инира закатила глаза, ее взгляд, пронзая потолок, обратился к небесным духам в стоне и в мольбе, чтобы ничего не помешало происходящему продолжаться. Чтобы ни одна вьюга не смела разрушить их крепость, что строили они сами прямо здесь и сейчас. Чтобы ничто не потушило их очаг. И тихий вздох вдруг прервался в предвкушении чего-то сладострастного.
Короткая тишина.
...Почти в беспамятстве Инира нащупала губами шею Элейрас; поцелуи северянки опускались к ключицам, и ямку между ними нежно отметили уста Пепельной. Свободная рука в порыве страсти взяла темноволосую за ягодицу, а Инира опустилась еще ниже и уже ласкала грудь своей спасительницы.
Шейда хотела ублажить Элейрас, как никого на свете - но еще во время поцелуя она успела понять, что у нее многим меньше опыта. Ей не хватало изысканного, горячего, но ненавязчивого, пусть и глубокого мастерства Элейрас. Ей оставалось лишь стараться что было сил. Искренне. Самозабвенно. И она старалась.
Так, что забывала себя.
Инира обхватила гладкие бедра Элейрас, приподняла их, ловким и сильным движением закинула их на свои крепкие плечи. Северянка, бросив мимолетную усмешку, подалась вперед и прислонила темноволосую к стенке бадьи, заставив Эл упереться спиной, не позволяя ни упасть, ни уклониться, ни развернуться. Твердо. Бескомпромиссно. Инира продолжала усыпать кожу Элейрас поцелуями. Уста поднимались все выше и выше. Это было похоже на знакомство - издалека и осторожно, словно недоверчиво, губы медленно приближались от того, что лежит на виду и что видно многим, к тому, что доступно не каждому, к самому женскому естеству.
С каждым движением языка, с каждым прикосновением губ благоговейная дрожь охватывала и саму Иниру. Она чувствовала все то, что ощущала Элейрас. Она сливалась с ней воедино, плескаясь в теплой воде, разбавленной молоком. Инира теряла себя в ее вздохах и стонах.

Отредактировано Инира (16.10.2019 01:06)

Отпустив край бадьи, Элейрас соскользнула вниз; это движение почему-то стало неожиданным для Шейды, оно заставило опуститься в воду и Пепельную... Хотя нужно было сделать это раньше - Инира так и не смыла дорожную пыль со своих волос. А ведь она хотела предстать перед Элейрас в как можно лучшем виде -  но забылась, когда темноволосая вскружила ей голову. Забылась без остатка, и больше ничего ей, потерявшей рассудок, и не нужно было.
Инира вынырнула и протерла глаза, смывая воду с молоком. Она откинула голову назад, а ее ладони нашли под водой талию и бедра Элейрас. Более Инира ничего не успела сделать - руки темноволосой прижали ее к себе, и снова их губы слились в поцелуе. В таком, которого у нее не было уже давно.
Он получался долгим. Он получался разным. Он впитывал в себя - и исторгал из себя все глухие, все придушенные и невысказанные эмоции, что Инире приходилось раз за разом переживать на арене и за решеткой. Страсть. Азарт. Потеря. Грусть. Ностальгия. Настороженность. Самоотверженность. И ощущение “будь что будет”. Эти эмоции почти никто не видел, все знали ее как холодную Пепельную Шейду, и ее это устраивало, но даже ледяной дочери Зимы иногда нужно было забыться.
То быстрее, то медленнее, то мягче, то настойчивее Инира целовала свою любовницу, и руки северянки двигались по телу Элейрас в такт ее эмоциям. Будто искали что-то. И находили.
- Безумием? - вновь отстранившись, Пепельная смотрела на Элейрас глаза в глаза. С решительной уверенностью, с непоколебимым удовлетворением, словно зверь, что загнал добычу и понимал, что она уже никуда от него не денется. Что она - его, и принадлежит ему без остатка прямо здесь и прямо сейчас. Однако не опасный хищный азарт испытывала Инира, нет, она ощущала влечение, продиктованное порывом. И пусть этот порыв случился не сейчас, но его отголоски все еще были сильно. И вряд ли они могла угаснуть в душе северянки.
Когда Инире и Элейрас придется разойтись, Пепельная еще долго будет помнить свою темноволосую спасительницу. И даже если им больше не суждено будет встретиться - вряд ли Инира сможет ее забыть...
Кончики их носов соприкасались. Пальцы Иниры все еще скользили по гладкой и нежной коже темноволосой.
- Я давно не чувствовала себя так... так хорошо... И пусть будет безумие, мне все равно.

...Прежде, чем Инира открыла глаза, она почувствовала, что ее рука затекла. Пепельная согнула локоть - медленно и аккуратно; она прекрасно помнила, кто лежит рядом с ней. Инира подтянула затекшую руку к себе. Неспеша, осторожно, и все же, кажется, она разбудила этим движением Элейрас. Несколько мгновений Пепельная собой же была недовольна, но потом, когда ее разум прояснился после ночного забвения, она перестала негодовать. Отбросив одеяло, Инира опустилась вниз и поцеловала Элейрас в живот.
- В следующий раз я куплю себе помаду, - сладостно прошептала северянка. - Хочу видеть следы на твоей коже. Какая тебе больше нравится? Красная? Или, может, синяя?
...Пепельная с толикой горечи оторвалась от кровати. Замерев напротив окна, она сладко потянулась, слегка разминая мышцы спины и плеч. Легким движением Инира накинула на себя рубаху. Здешние ночь и утро все еще были прохладными в эту пору года, а за тринадцать лет в пустыне Пепельная успела влюбиться в тепло. Теперь ей снова предстояло полюбить зиму и ее холода.
- Я попрошу завтрак, - Пепельная отвернулась от окна. Ей не хотелось отворачиваться. Ведь окно выходило на север. Оно показывало путь, что был ей жизненно необходим, хоть перед глазами и маячила сплошная стена леса в какой-то сотне метров от постоялого двора. - Умираю с голоду.
Завтрак несли долго. Несли без желания и с опаской - это увидела Инира в глазах служанки, сильно похожей на трактирщика. Наверняка его дочь. Девчонка в два раза младше Иниры с тенью страха и неприязни поглядывала на северянку; оставив поднос на столе, служанка поспешила убраться из комнаты, бурча что-то себе под нос. “Дети” - лишь одно слово разобрала Инира.
Наверное, волчат нашли. И как бы селяне не были благодарны за помощь, зрелище с мертвыми детьми, убитыми Инирой, не могло их не смутить. Наверняка многие из них уже готовили вилы.
- Не надо тут задерживаться, - мрачно молвила Пепельная и на всякий случай закрыла дверь на засов. Ее всеобщий явно был хуже, чем у Элейрас. - Они вот-вот сделают глупость.
Она быстро позавтракала, быстро привела себя в порядок в чистой воде, принесенной незадолго до этого, и быстро оделась. Взглядом она молчаливо подгоняла и Элейрас, как бы та не нравилась ей в раздетом виде.
Увлеклись. Пересидели. Деревенские очень скоро могут сорваться под впечатлением того зрелища, что до сих пор стояло перед опухшими глазами Иниры.
Щенков можно было просто побить и прогнать. А она их убила, потому что не могла контролировать себя. Знали бы местные, как ей все это ненавистно. Знали бы, сколько раз за тот злосчастный день она задумалась над бесполезностью своей жизни. И над тем, что ей нет места в мире живых...
В зале было почти пусто. Лишь несколько местных охотников, что недавно помогали Пепельной загнать потрошителя, сидели за столом у окна и мрачно поглядывали на нее. В глазах у одного из них… блеск?
Нет. Показалось.
“Детишек забила”, - услышала она фразу, оброненную кем-то из местных, что собирались меж домов. Мало кто отваживался выходить на улицу, по которой шла Пепельная, но Инира ясно ощущала напряжение и тревогу, что разливались меж домов и по огородам.
Пепельная подтянула воротник ближе к лицу и чуть наклонила голову вперед. В любой момент ей мог прилететь камень в лицо, и тогда она не ручалась за себя. Что она сделает против первобытной ярости сейчас? Инире лишь предстояло научиться жить с ней. Но получится ли? Или она бесславно сдохнет где-нибудь на отшибе, подобно дикому зверю, что не смог справиться со своим безумием и попер на частокол, стрелы и огонь?
- Я буду сопровождать и защищать тебя, пока ты не дойдешь до цели, - сказала Пепельная, когда последние углы домов и заборы вокруг грядок скрылись за кустарником и стволами деревьев. - Когда мы доберемся до твоего артефактора, я пойду по своему пути. На север, - последняя фраза своим звучанием и смыслом взволновала Иниру и заставила дрогнуть ее голос. - На Тенебру. Я не видела ее уже очень много лет.
Пепельная вздохнула и почти шепотом молвила:
- Инаэ не будет мне рада...

Отредактировано Инира (07.11.2019 02:21)