Дни Эйнара, проходящие за приятнейшим общением с  Титаресом, новообретенным учителем и за магической теорией летели один за другим. Становление на путь ментальной магии давалось отнюдь нелегко и ему казалось, что одной лишь теории даже на этом этапе просто напросто недостаточно. Вместилеще Ан невозможно развить, развиваясь лишь духовно,  нужно было подстегнуть себя, чем-то новым, принципиально сложным. Необходимо было действие. Приключение!
И вот, в очередной вылазке за слухами, приятной женской компанией, аудиторией для своей музыки и вином, он набрёл на перепуганного до смерти наёмника,  что ввалился в таверну. Ему даже не требовалось договаривать свою историю, Эйнар уже подошёл к нему и спросил лишь одну вещь, позабыв о ветиеватых конструкциях своих сладкозвучных речей.
— Где? — спросил он, бросив небольшой кошель с мелкой монетой наёмнику.
Ближайшие указания не заставили себя долго ждать.
Примерно в тот же день он уже спешил к своему учителю.
— Только представьте насколько же это будет невероятно! Во всех смыслах! Во-первых, это испытание для любого барда, но слышали ли вы когда-нибудь о барде,  что перепел сирену? Да о нас будут слагать  легенды, господин зу Галеран! Я сам к этому руку приложу! Великий глава ордена Радуги  и его ученик-бард, что лишь встав под чуткое наставление мага, смог продемонстрировать сиренам своё пение! Во-вторых, разве не будет ли это хорошей практикой для тренировки моих способностей Ан? Да, я только учусь накоплять необходимую энергию, но разве не контакт с природно-одарённым существом будет замечательной практикой? А уж под вашим руководством я извлеку из этого необходимый урок. Мудрейший, уверяю вас, это то, что мне нужно! — Эйнар  включал всё возможное красноречие. Не то что бы это было необходимо, ответ дракона казался ему очевидным, но веса своим словам ему хотелось прибавить.
"Бард, что перепел сирену." — Лис смаковал титул, который, как он был уверен, уже был в его цепких руках. Для него предстояло пройти через тяжёлое испытание, на физическом и ментальном уровнях. Но оно того всецело стоило. Да и рядом будет Титарес, о чем тогда вообще беспокоиться?
"— Бойся тревожить её гнездо!— говорил он. Ха! А я и не собирался тревожить ничьих гнёзд! Это будет лишь небольшое соревнование певцов! И я обязательно выйду победителем."

Отредактировано Эйнар (02.07.2021 17:38)

Рыжий кот лениво грелся на подоконнике, эта нахальная морда полночи спала в объятиях хозяина, стараясь при этом не сильно темнить Фебу, утром гоняла мышей по академии, и теперь спала, грея спину на солнце.
Чьи-то знакомые шаги он услышал ещё из коридора, но они не представляли опасности, а потому, дабы не испортить сюрприз барда, лишь лениво дёрнул ухом.
Когда Эйнар ворвался в кабинет Тита, кот дождался окончания пламенной речи, а затем с мявом кинулся к нему на руки. Оказавшись на барде, рыжий монстр принялся вылизывать шершавым языком шею и лицо человека. Вдоволь поиздевавшись над человеком, кот спрыгнул с рук и принялся обтираться об ноги то одного мужчины, то другого, курсируя между ними и что-то выпрашивая. То ли похвалу, то ли поглажку, то ли вкусное.
Титарес покидал кабинет, а его рыжий пушистый телохранитель вертелся под ногами, мешая ходить и всем своим видом демонстрируя, что собирается идти с ним.
Когда белоснежный дракон взлетал, на месте кота стоял рыжеволосый человек, уперев руки в бедра. Многоликой совсем не нравилось, что дракон улетел без неё.
- Значит, составлю компанию тебе, - усмехнулся мужчина, гляди на Эйнара.
И, меняя очертания, обратился в находившегося сыча. Сыч вспорхнул на оленьи рога и там укрепился.

Явное воодушевление учителя, поднявшегося из-за огромных кип бумаг, что были достоянием высокоразвитой и сильно надоедающей даферандской бюрократии, развеселило барда. Юноше не терпелось поскорее отправиться в путь, он был уверен, что Титу понравится эта идея и нужно было просто настроиться на полюбившиеся ему ноты драконьей души.
— Да, пожалуй ты прав, урок важнее, бумаги подождут, я скоро здесь с ума сойду с ними... — Ответ Титареса не заставил себя долго ждать. Безусловно ему хотелось бы отвлечься от всей этой бессмысленной (и не очень) бумажной волокиты.
— Весьма и весьма мудрое решение, мой достопочтенный учитель! Давно мы с вами не практиковались в полевых условиях! Я сгораю от нетерпения, Тит! "Эйнар, перепевший сирену", ах!, как же это звучит! 
—...Пение? Ну не знаю, если тебя они ничем таким не околдуют, от женщин мне сложно отбиваться – они слишком хорошенькие, хах.
— Ох, это совершенно не беда, мудрейший мой, — рассмеялся бард, — ваша слабость перед прекрасными девами, особенно если те имеют в своём арсенале милые острые ушки, мне давно известна! Зато у меня с ними всё куда проще,  скорее им придётся отбиваться от чар! — Эйнар плутовски ухмыльнулся и подмигнул дракону. — Ах, да, оленя ты мне ещё не показывал, ну вот и выберем ему кличку попоэтичнее в пути, что скажешь? Хе!
Преисполненный предвкушением от предстоящей поездки и первой встречи лицом к лицу с легендарным существом, способным околдовывать умы десятков за раз одним лишь звуком своих голосов, юный рыжеголовый ученик Титареса замечтался, не сразу поверив в то, что это случится так скоро. Однако рыжий кот, внезапно сорвавшийся с подоконника к нему в ноги, а затем и на руки, вырвал его из карусели мечтаний, что закрутила его голову.
Шершавый язык хвостатого проказника наждачкой царапал гладкую кожу бледных щёк, слегка раздражая,  но в то же время веселя Лиса.
— Ха, новый любимчик? И тоже рыжий? Да вы, друг мой, фетишист, не иначе! — Смеялся Эйнар недвусмысленно намекая на себя. — Смотри, а то ж я заревную!
Договорив, бард бабочкой выпорхнул из кабинета главы и уже тогда соколом устремился, стараясь, хоть и тщетно, не задевать никого по пути. Всё-таки обидеть волшебника ненароком будет страшнее, чем какого-то прощелыгу на улице. В два счета оказавшись у себя, он недолго думая одел лучшие свои вещи, закинул лютню и повесил на пояс излюбленное вино, томившееся в бурдюке. Время сделать себе доброе имя, господин Лис. — Отвесил он своему отражению, прежде чем побежать скорее к назначенному драконом месту. Бард знал, что о запасах его друг позаботится, а значит думать ему было неочем, кроме как о поездке в новенькой карете, лишь одного опасался бард...
— Садись на него, я буду летать в небе, мне нужно размяться. — Подтвердил опасения юноши Тит, отчего тот слегка осунулся, однако тут же выпрямился. Он приметил, что рыжий проныра-кот был тут же, в ногах у его друга. — Я буду к тебе спускаться во время привалов, там и расскажешь о таком странном желании, как перепеть сирену. Почему ты хочешь именно перепеть, а не забрать её себе и упражняться в пение сколько угодно? Правда, я б не сказал, что это тебе нужно.
— Ох, жаль, что я не буду говорить с тобой весь путь. Всё же говорить с тобой одно наслаждение. Но раз так нужно... — Он улыбнулся в ответ на комплимент мага. — Да, дело не в самом пении,  а в моём оппоненте, но раз ты решил попозже это обсудить, попозже я и расскажу, хех.
— Или ты жену подыскиваешь? — Неясно, но всё же достаточно громко, чтобы юноша услышал, пробормотал Тит.
Эйнар во весь голос рассмеялся.
— Хахаха! Ой... Ну и уморил ты меня, Титарес! Я и жена! Ты что, правда представляешь меня в свадебном наряде у алтаря богов, а потом растящим детишек в небольшом уютном доме с очагом, остепенившимся? Может ещё и непьющим? Умора... Ну, личная сирена звучит, как отличный план, так или иначе, я подумаю над этим в дороге!
Когда дракон взмахнул, воспаряя, могучими крыльями, в воздух поднялся небольшой столб из пыли. Эйнар прикрыл глаза и обнаружил на месте кота рыжеволосого юношу. Не скрывая удивления, он всё же понял что к чему.
— Значит, составлю компанию тебе. — Рыжеволосый многоликий явно немного расстроился из-за того, что дракон решил лететь отдельно, но ухмылка на его устах вызвала ответную усмешку на лице барда.
— Прекрасно, я никогда не против новой компании! Заодно расскажешь, как так вышло, что я совершенно не знаю близкого Титу! Только прошу,  — внезапно посерьёзнел Эйнар, — больше не лижи моё лицо, после того как я узнал,  что ты не просто кот.
Договорив, юноша тут же рассмеялся и впрыгнул в карету с запряженным красавцем оленем, наблюдая как уже сычом незнакомец восседал на оленьей гордости,
— его прекрасных рогах.
— И так, думаю, что обо мне ты уже знаешь, поспеши же посвятить в свою историю меня! Ехать не близко!

— Прекрасно, я никогда не против новой компании! Заодно расскажешь, как так вышло, что я совершенно не знаю близкого Титу! Только прошу, больше не лижи моё лицо, после того как я узнал,  что ты не просто кот.
Рыжеволосый мужчина ухмыльнулся и довольно вызывающе и хищно облизнулся, обратившись после этого птицей.
Через некоторое время сыч перебрался в карету - путь неблизкий, да и олень немного нервничал из-за хищной птицы. В карете форма сыча расплавилась (у вас сыч потёк), а затем собрался в рыжего нахала, развалившегося на противоположном от Эйнара сиденьи. Молодой человек вызывал какое-то непреодолимое желание дразниться и нежестоко шутить над ним. Наверное это из-за его цвета волос.
— И так, думаю, что обо мне ты уже знаешь, поспеши же посвятить в свою историю меня! Ехать не близко!
- Не скажу, что мой хозяин очень со мной откровенен, но кое-что о тебе я знаю, - усмехнулся Гейб. - Например то, что ты не любишь, когда тебя облизывают коты, а не кошки. Хотя ты немного неправ. За всех многоликих не скажу, но я достаточно проникаюсь привычками того, кем становлюсь. Поверь, сырую мышь я бы сейчас есть не стал. А вот котом или сычом - очень даже полакомлюсь пойманной добычей. Так что расслабься, тебя лизал кот.
"Не скажу, что я бы не лизнула тебя сейчас. Но раз тебе не нравится."
- Моя история скучна и не очень интересна, - парень пожал плечами, и на некоторое время отвернулся к окну. Он внимательно смотрел на мелькающие мимо деревья. Гейб выглядел задумчиво. Он и правда подбирал слова, размышлял, стоит ли рассказывать всю правду и всю свою историю барду.
- При рождении мне дано было имя Алантель. Моя мать - гулящая эльфийка, никогда не любившая своего мужа. Мой отец - какой-то многоликий. Узнав, что я немного не его ребенок, муж моей матери сдал меня в бордель. Откуда меня выкупил не очень честный человек. Затем я попал к очень тупому человеку, который и отдал меня Титаресу, спасая свою шкуру, - Гейб улыбнулся, наблюдая за реакцией Эйнара, ведь даже на человеческий слух "Алантель" - женское эльфийское имя.
"Как же ты отреагируешь? Решишь, что я вру? Поверишь? Пожалеешь? Отвернешься?"
- И да, последнему я был очень рад. И рад до сих пор. Меня уважают, обо мне заботятся. Так что толстый рыжий кот - мое идеальное воплощение, - мужчина запрокинул голову, усмехаясь и разглядывая потолок кареты.

Колёса приятно поскрипывали, пока Эйнар положил себе на колени лютню и расположился поудобнее, откинувшись  в сидячем месте. Положив под голову вещевой мешок, он прикрыл глаза и поглаживал струны, когда в карету залетел, обратившийся в юношу сыч, чьё тело "перетекало" в новую форму прямо налету.
Слова многоликого заинтересовали барда. Отчего тот приоткрыл один глаз, изображая некоторую лень, но в огонёк во взгляде ясно давал разглядеть в нём проснувшийся интерес.
— Хозяин не до конца откровенен, говоришь? Тит конечно любитель загадок, но я бы не сказал, что он тот, кто станет лгать близким, мне кажется. А уж ты, похоже ,ему близок. В любом случае, для друзей я как открытая книга, только умей читать и всё ясно. А уж для неграмотных у меня припасены иллюстрации. Довольно интересная особенность, я не знал, что от облика повадки тоже могут изменяться. Ну вот я уже и знаю немного больше! И всё же, я бы хотел услышать о том,  кто ты, чем каким образом тебя меняют твои метаморфозы.
— Моя история скучна и не очень интересна, — сказал рыжий многоликий и отвернулся к окну,  чем вызвал у полулежащего музыканта видимое негодование, которое переросло лишь в усиленный интерес.
— Ох, ну ладно тебе, друг, если тебе будет угодно, то  можем обменяться фактами. Баш на баш. Как тебе мысль? Только ты начни, со своего имени хотя  бы, а то я даже не знаю как к тебе обратиться, а ты моё лицо уже лизал.   — Начал торговаться юноша, прерванный к своему удивлению заговорившим внезапно рыжим.
— При рождении мне дано было имя Алантель...
Рассказ о нелёгкой доле многоликого привлёк внимание Эйнара, но одна деталь заставила открыть и второй глаз тоже, поведя бровью и уже не скрывая интереса.  Имя. Эйнар знал эльфийский достаточно, чтобы различить женское имя. Он перевёл взгляд на рыжего и всмотрелся в его глаза, как бы пытаясь заглянуть за них в поисках намёка на вымысел, но решил поверить на слово.
— Алантель? Так выходит при рождении ты был в женской форме? Прости, если я не до конца понимаю некоторые особенности твоего существа. Скажи как есть, я весь внимание, Алантель.
Эйнар потянулся, и уже теперь ровно сел, я вновь заинтересованный и приготовился слушать многоликого. Он сложил руки на лютне и смотрел на юношу без доли недоверия. Он всегда мог перепроверить всё у Титареса, а сейчас мог поверить в любую историю.
— И да, последнему я был очень рад. И рад до сих пор. Меня уважают, обо мне заботятся. Так что толстый рыжий кот — мое идеальное воплощение, — запрокинув голову, многоликий усмехнулся, вызывая улыбку и у Эйнара тоже. Он прекрасно понимал о чем идёт речь, когда дело касается Тита.
— Да, ты уж точно в заботливых руках. С тех пор как я стал учеником Тита, я всегда чувствую это, буду честен. Какая-то капля отеческой или братской любви, которой не хватало, хах! — Искренне улыбнулся Эйнар. — И всё ж, утоли мой интерес о своём имени, Алантель, если, конечно,  я не лезу слишком глубоко со своим любопытством., за что заранее прошу простить, друг.
В ожидании ответа, Эйнар поставил лютню на колени и вглянулся в струны, будто разглядывая там мелодию для предстоящего столкновения с сиреной. Руки начали тихонько щипать струны, составляя небольшую импровизацию. Музыка лёгким распологающим звучанием заполнила карету, в попытке смягчить атмосферу,  сделать её уютнее, да и просто, чтобы бард мог размять пальцы.
Выглянув в окно, он наблюдал за тем, как драконова тень падает на прекрасную поляну, что раскинулась перед лесом вдоль их дороги. Видимое поразило Эйнара и он несколько раз быстро проморгался, не до конца веря видимому.
— Какая красота! Алантель, взгляни! Вид сверху у Тита наверное ещё прекраснее! — Юноша достал из походной сумки свою записную книжку с письменым угольком с ручкой, который он использовал за неимением стола и чернил с перьями. Он принялся энергично записывать увиденное в ту часть, что представляла собой хаотичные выписки вдохновляющих вещей.
— Бескрайнее изумрудное море, светящееся великолепием и красотой самой жизни, перемежалось самоцветами цветов и полевых колосьев, и покачивались лениво в такт ласкавшим их ветрам. От края до края это зелёное шёлковое полотно занимало взор путников и лишь триумфальная арка могучих деревьев леса своей стеной прерывала его. — Эйнар с выражением проговаривал то, что записывал, чтобы поделиться со спутником своей выпиской.
Письменный уголёк, аккуратно подточенный перочинным ножом из набора принадлежностей, скрёбся о твердь бумажных листов, тут и там оставляя угольную крошку на белых холстах писателя. Эйнар едва успевал сдувать её, чтобы случайно не размазать, в процессе письма. Лёгкая тень накрыла карету, когда они въехали в лес.
— Что скажешь, друг, достойный отрывок? И какие только красоты для нас приберегла природа...

Отредактировано Эйнар (29.10.2021 19:28)

Гейб снисходительно посмотрел на Эйнара. Человек. Человек, конечно, умный, но не умеющий слышать суть.
- Я не сказал, что он мне врет. Но я же не обязан знать всё, - улыбнулся многоликий, разводя руками. Если бы в форме кота он мог говорить что-нибудь кроме "мяу", он обязательно принял бы именно эту форму, чтобы развалиться на сидении. Какая-то ленивая дрёма одолевала рыжего, однако он усилием воли заставил себя сесть прямо.
- Ладно. Вот тебе тайна моего имени, - мужчина (или не совсем) постучал себя ногтем по левому плечу, там явно было что-то металлическое. - Наказание за любопытство. Эта гадость превращает меня в мужчину. И лишь по ночам я могу принять, при некотором усилии, свой истинный, женский облик. Так что я родилась женщиной, потом нашла... Ладно, - рыжий поднял руки, слегка усмехнувшись. - Обещал быть честным. Украл этот артефакт, надел его, а утром проснулся в мужском облике. Первый хозяин дал мне новое имя. Второй - еще одно. Тит предложил выбрать самому, так что вообще я предпочитаю, чтобы меня звали Габриэль, можно Геби или Гейб. А что касается твоего любопытства, - рыжий пожал плечами, а затем, придерживаясь рукой за оконную раму кареты, приблизился к Эйнару и зашептал ему на ухо, чуть повысив тон голоса, приближая его к своей женской версии. - Закрой глаза, и представь прекрасную рыжеволосую женщину. Слегка пухловатые красные губы, полуприкрытые голубые глаза, тонкий нос. И яркие рыжие кудри, обрамляющие это нежное личико.
Многоликому очень хотелось подразнить барда, но он решил не перегибать палку, и вернулся на свое место, лукаво ухмыляясь. Судя по ухмылке, он был готов съесть человека целиком.
- Расскажи о себе ты? - спокойно, будто ничего и не происходило, попросил Гейб.
Его собственная печальная история никак его не потревожила. Это могло навести на три мысли: он врет, он так борется со своей болью и ненавистью, и он что-то задумал. Гейб понимал, что вся его история звучит как трагический бред. Но реальность такова, что правде не обязательно быть похожей на правду.
Слушая ответный рассказ барда, многоликий сидел прямо, не проявляя никакой ленивой незаинтересованности или брезгливости. Человек и правда был ему интересен. Может даже Гейб немного ревновала его к Титу. Чуть-чуть. Особенно последнее время, которое дракон стал чаще проводить с человеком, чем с ней.
— Бескрайнее изумрудное море, светящееся великолепием и красотой самой жизни, перемежалось самоцветами цветов и полевых колосьев, и покачивались лениво в такт ласкавшим их ветрам. От края до края это зелёное шёлковое полотно занимало взор путников и лишь триумфальная арка могучих деревьев леса своей стеной прерывала его. Что скажешь, друг, достойный отрывок? И какие только красоты для нас приберегла природа...
Геби невольно заслушалась. Лишь через несколько секунд рыжий мотнул головой и мягко улыбнулся. Не ухмылка была на его губах, а легкая, несколько даже влюбленно-мечтательная.
- Эйнар. Это было. Прекрасно.
Впрочем, когда карета остановилась, Гейб не дал Эйнару выйти первым. Многоликий понятия не имел, умел ли бард сражаться, но был уверен в своей живучести и умении в случае чего начистить слишком любопытное лицо.
Едва слышно зарычав, на землю спустился не человек, а довольно крупный пес. Косматый волкодав северных народов, из тех, которые спали на снегу и в одиночку пару-тройку волков раздирали.
Пес принюхался: надо было, во-первых, убедиться в отсутствии врагов, во-вторых, поймать что-нибудь поесть. Запасы запасами, но свежий кролик на огне куда вкуснее сушеного хлеба или вяленой курятины.
Сделав пару кругов по поляне, пес устремился в лес - за ушастым.