Академия маги, ночь.
Глава находился в своём кабинете, сидел на широком подоконнике, в компании пурпурных подушек с серебристой бахромой. Титарес смотрел на звёздную дорогу, что вела прямиком к ночной царице – Луне. Мужчине всегда было интересно: кто пройдёт этой дорогой, для кого она? Знакомые то будут, или заблудшие путники? И улыбнулся своим мыслям.
— Знаешь Феба... — обратился маг к кошке, которая сидела рядом на подушке и также с интересом рассматривала звёзды. Его самый лучший собеседник в такие волшебные ночи. — когда я был совсем молод, я задавался вопросом: а может ли дракон долететь до луны? Я даже пытался сделать такую глупость, конечно я знал – что она далеко, знал – чем это чревато. Но чувство надежды теплилось у меня в груди. А вдруг – там что-то большее? А вдруг – это всё сказки, чтоб отвадить любопытных. А вдруг... — Титарес тяжело вздохнул и замолчал. Кошка с беспокойством уставилась на хозяина, жалобно мяукнув, точно желала знать: всё ли в порядке.
Погладив свою пушистую любимицу, маг взял её на руки и отправился в свою комнату.
— Много знать – просто ужасно, тогда не остаётся надежды на чудо, лишь сухие данные и факты. А моя душа желает верить и надеяться. Вот и сейчас: бард пообещал мне песню, я понимаю, что выполнить такое обещание не просто, а люди так забывчивы бывают порой. Но мне хочется хранить надежду о чуде, которое сможет залечить раны в моём сердце. И боль от потери друга, пусть не утихнет, но хотя бы сегодня дарует мне спокойный сон без кошмаров. Лишь одну ночь... не видеть его в последний раз, укрытого белоснежным саваном...
И внемлит луна просьбе мага, сегодня, когда он подготовиться ко сну – кошмары обойдут его стороной. А Феба будет тщательно следить, чтоб ничто не потревожило сон хозяина. Этой ночью магу нужно хорошо выспаться, ведь близится утро, где судьба готовит ему подарок.
И стоит с рассветом распахнуть глаза, как кошачья мордочка будет щекотать усами лицо, попутно вылизывая нос.
— Ну перестань, мне же щекотно! — взмолиться Титарес о пощаде. Сегодня, на удивление, он спал хорошо. Ему снились дни в магической академии: как он свалился с ребятами в фонтан, практикуя перемещение предметов с помощью ментальной магии. А после долго барахтались в попытке выбраться.
Улыбнувшись про себя, Титарес приготовился бодрствовать, ведь сегодня он хотел посетить занятия по основам стихийной магии пламени. Как всегда, припугнуть студентов выдуманной историей, о том, что если выдыхать пламя слишком часто – оно закончится, и даже привести примеры из жизни, тоже выдуманные. Правда стоит рассказать свои планы богам и они посмеются с тебя. Так и случилось.
Стоило магу начать собираться, как в дверь постучали и помощник сообщил информацию:
— К вам посетитель, говорит, что пришёл выполнить обещание и песня должна звучать эхом по миру.
Тит даже застыл на месте, несколько раз моргая. Он ушам не поверил. Бард смог? И не солгал? Пришёл с рассветом и принёс надежду?
— Ведите его ко мне, немедленно! — отчеканил взбудораженный маг, продолжая быстро собираться, чтоб встретить гостя при параде.
А кабинет главы выглядел так: богато украшенный интерьер из резного дерева и позолоты; белоснежные стены с бежевыми вставками лепнины в виде цветочного орнамента; светлый, мраморный пол; высокие потолки с фресками, где изображённы танцующие в небе драконы; и целый ряд из арочных окон с позолотой, что освещают кабинет золотым светом. Титарес будет  восседал за массивным столом из красного дерева, спиной к окнам, в своём мягком кресле. Похожие два кресла также стояли напротив стола – для посетителей. Маг будет терпеливо ждать, прихода барда Эйнара.

Отредактировано Титарес зу Галеран (28.06.2021 02:07)

Дракон прикрыл глаза, словно настраиваясь на нужный лад, внутренне себя подготавливая к тому, что должно произойти дальше.
"Что будет? Постигнет меня горечь разочарования, с приторным послевкусием? Или познаю я небывалое наслаждение от желанной мелодии? Песни я ещё не заказывал, просто слушал, принимал как должное. Я никогда не задумывался о том: какого это писать не только музыку, но и слова? Это ведь неимоверный труд, поскольку необходимо воззвать к жизни ту или иную эмоцию. Заставить грустить, смеяться когда будет на то необходимость. И это не магия, а всего лишь песня. Хотя, я бы не стал приуменьшать её магическое значение. Околдовывает разум не хуже любого ментального мага. А прекрасные певцы ещё могут и сердце похитить. Хмм, я полон сомнений. В мастерстве барда я уверен, скорее сомневаюсь в тех эмоциях что посетят меня. Но даже если так, песня в любом случае будет хорошей – в этом я уверен."
Дракон улыбнулся, когда услышал знакомый и уверенный голос. Бард, подобно хитрой лисице, с хищным блеском в глазах, вошёл в кабинет. На кого же он собрался охотится? Само пламя стремления горит в душе барда, а вдохновение ветром раздувает этот жар. Титарес кожей ощущает его.
— О Мудрейший, я вновь имею честь явиться к вам. Вновь с музыкой — величайшим из всех моих даров. Должен ли я сказать, что я скучал по вашей компании? Лучшей аудитории у меня никогда не было.
Дракон почтительно кивнул.
— Благодарю мой друг за лестные слова, уже с порога вы тешите меня чем-то столь прекрасным. А потому и утро это будет для меня чудесным. Как цветок радуется солнцу, так и я рад вашему визиту. Присаживайтесь. Наблюдаю за тем как садиться бард и достаёт лютню, Титарес нахмурился.
— Думаю вам уже доложили, зачем я тут. Вы готовы выслушать то, что я для вас приготовил?
— Что?! — опешил дракон, — Но вы с дороги, разве не устали? И... нет! Я не готов! — совсем растерялся Титарес.
Он встал со своего места и начал мерить шагами комнату, чем очень взволновал Фебу, она опасливо косилась на хозяина из-под стола, жалобно мяукнув. Потом дракон остановился, точно какая-то идея пришла ему в голову. Хитро прищурившись, он обратился к барду:
— Не здесь, за мной и никто не должен знать! — строго пригрозил Титарес, точно общался со своим неофитом, а не вольным бардом из Брута.
Мужчина направился к двойной двери, что вела в спальню. Феба непонимающе посмотрела на барда, словно  она вообще могла что-то понять, и уже через несколько секунд побежала за хозяином. Подождав, пока бард войдёт, Тит пропустил его и запер комнату на замок. Сотворив шарик из пламени, маг потянул за настенный канделябр. Звук щелчка и примыкающая стена отъехала в бок.
— Нам сюда... — пошёл вперёд дракон, освещая путь огненным шариком. Спускаться нужно было вглубь по винтовой лестнице. По окончанию пути барда ждал большой зал, из жёлтого камня, не меньше восьми метров в высоту. Тит зажёг свечи в канделябрах, расставленных по периметру открытой площадки, устланной узорчатыми коврами, к стенам примыкают резные шкафы с множеством книг, каких-то зелий и артефактов.
Дракон быстро направляется к небольшой нише в стене. Там из веток свито огромное гнездо, где накидано много подушек и лежит здоровенный камень – сахарный кристалл набал. Тит залезает в своё гнездо, вместе с Фебой, неизменной спутницей, которая немного застряёт в ветках, но умело выбирается из неприятностей
Обнимает кристалл, как любимую игрушку, по следам зубов можно понять, что дракон часто грызёт своё лакомство. Хотя это больше для маленьких драконят делают, но похоже глава даже со временем не изменяет своим привычкам.
— Я готов слушать! Присаживайтесь. Это моё тайное место для тренировок, оно забирает все здешние звуки, не давая им возможности покинуть помещение. Поэтому я тренирую здесь магию слов, некоторые приёмы в истинном облике, да и просто люблю побыть в компании хорошей книги. Здесь никто не услышит песню, что может взволновать меня. Поэтому прошу начинать! — с нетерпением ждал дракон, пытаясь усидеть на месте. Его рожки даже стали немного больше. Зубы неистово впились в своё сахарное лакомство. Но при этом слушал он внимательно.

Дракон прислонился щекой к своему лакомству, закрыв глаза. Могло показаться, что он уснул, но по тому, как гримаса боли исказила его лицо – было ясно совершенно другое.
Песня отчего-то подарила не облегчение, а наоборот – острым кинжалом проткнула сердце. Оно билось с трудом, точно маршируя в такт прозвучавшей мелодии. Яркий образ друга появился в густом тумане мыслей. И Татарес услышал его голос:
— Ты снова себя слишком накручиваешь...
Маг распахнул глаза, но что же это, он вовсе не в гнезде, барда нет и в помине. Сейчас, он сидит на зелёном лугу и смотрит на Айринга. Живого, невредимо, возвышающегося над всем миром, с лёгкой улыбкой и совсем близко, кажется только стоит руку протянуть. Титарес так и сделает, чуть привстав, он подтянется к мужчине, облачённым в серебро полированных лат, с кроваво-красным плащом за спиной. Но Айрин лишь покачает головой:
— Нельзя, ты ведь знаешь. Меня уже нет, не тянись за мной, чтоб не присоединиться ко мне. Забудь, всё уже в прошлом.
Печать скорби заляжет на лице главы Ордена Радуги. Рука остановиться на пол пути, так и не коснувшись.
— Как? Как же мне забыть...точно половину жизни выкинуть. Я жалею, что бранил тебя. Ты действительно прекрасно изучил магию света. И стал самым достойным королём. Само воплощение солнца,  оставив меня – погрузил во тьму.
— Мне жаль мой друг. Но с закатом уходит одно солнце, а на востоке родится другое. Новый свет уже мерцает, просто взгляни...и ты увидишь своих новых соратников. А я пришёл проститься с тобой сегодня. Ты выжигаешь в себе последнее болезненое воспоминание, и постепенно боль начнёт утихать. И запомни: ты ни в чём не виноват, это случилось бы все равно, будь ты там или нет. Воля судьбы была таковой. А моя воля будет жить в тебе всегда и...частично в блеске пушистого меха Фебы, я рад, что ты ценишь мой подарок...прощай друг мой и учитель...прощай...
— Постой... — шёпот сорвётся с губ, но образ почившего короля поглотит плотный туман. Титаресу останется беспомощно наблюдать за этим, он уже ничего не сможет сделать. Никогда. Всё кончилось.
Одинокая слеза скатиться по щеке, дракон медленно откроет глаза, приходя в себя. Взгляд его будет пустой и печальный, устремлённый куда-то в даль. Ситуацию исправит Феба, коснувшись мокрым носом ладони хозяина. И Титарес дёрнется от неожиданности.
— Что? А? Туман исчез...Феба?— маг часто заморгал, а после улыбнулся – так нежно, спокойно; словно спал давний флёр печали. Пальцы бережно коснулись белоснежной шёрстки, поглаживая, нежно лаская такое дорогое сердцу существо. — Ты у меня красавица, знаешь об этом?
Кошка протяжно замяукала, полностью соглашаясь и всё громче мурлыкая при новой порции поглаживаний. Дракон от души засмеялся на такую реакцию, а после перевел искрящийся взгляд на барда:
— Благодарю, правда, я очень благодарен. Песня вознесла меня к былым воспоминаниям, к образу самого Айринга. Я видел его словно живого. Воистину эмоциональная песня, словно магия на меня повлияла, проникая в самые потаённые комнаты разума, куда я бы не решился заглянуть. Это была не песня, а целое путешествие...теперь, фух, мне легче, правда. — и в подтверждение своих слов, маг шумно выдохнул, будто снова смог дышать. Его рубиновые глаза цепко поймали барда. — Я бы подарил вам весь мир за эту песню, но увы я не владею им. Знания – вот моя валюта. Просите чего хотите и я добуду это вам в лучшем качестве. Будьте уверены, что нет того, чего бы я не знал как достать.

— Сокровище? — удивился маг. Ведь для каждого сокровище будет разное. Кому-то больше крови, кому-то больше счастья. Титарес уже знал характер барда и примерно мог представить чего тот попросит: это может быть красивая дева с уголка какого-нибудь острова, или же карта клада древнего сокровища, приключения, гарем? Нельзя было знать наверняка, но было странно. Титарес чувствовал эмоциональный настрой барда, а потому он попросит что-то не из корыстных побуждений. Ведь волна волнения накрывала его с головой. Маг даже растерялся: чего можно так рьяно желать?
— Не будет для меня большей награды, чем ваша искренняя дружба!
А вот и ответ на вопрос. Дружба? Титарес уже и не помнил того дня, когда кто-то просил его стать другом. Да, были те кто его так называл. Но спрашивали ли они самого Тита о его отношении к такому? Не особо. Просто друг – слово давно утратившее своё значение. Но не сегодня, не сейчас. Ведь в глазах барда искрится именно тот огонь дружбы который знает Титарес не по наслышке, а по ощущениям.
В тот миг когда исчез Айрин, на небе зажглась новая звезда надежды. Глава со спокойной улыбкой выслушал желания барда. Они вполне себя оправдывали. Дракон видел, слышал, как уста Эйнара продолжали воспевать мелодию, тревожную и чувственную. Слова, что выныривали из самого сердца, — истинные, правдивые. Титарес умилился пуще прежнего. А когда бард подошёл к нему и протянул руку, дракон коснулся ладони и потянул вниз.
— Присядь...—эти слова были сказаны с особой нежностью, но в то же время властно и уверено, точно свершалось таинство колдовства – некий особый ритуал, а ведь так и было. Вынуждая барда сесть, Титарес потянется к своему поясу, выдергивая красную нить. Обвязывая ею средний палец на своей руке, и руке барда. А когда закончил, дракон заговор спокойно и медленно: — Эйнар, послушай меня внимательно, я не могу исполнить твою просьбу и стать друзьями. Ведь бессмысленно просить то, что ты и так давно имеешь. — улыбнулся дракон, — Мы сделаем по другому, я исполню все три твоих желания, начиная с конца. Золотом ты будешь обеспечен, как мой ученик, а учить я тебя буду, потому что ты мой друг. И с этого дня и последующие, я клянусь, что вверяю Эйнару Лису, быть хранителем нашего единства. Как грусть твоя ранит тебя, так большая часть на мне отразится. Как горе постигнет тебя, так несокрушимым щитом стану я на пути его. А коль оступишься, то прыгну во мрак бездны за тобой. И если радость в твоём сердце угнездиться, так согрет я буду её сверканием. Это и есть истинная дружба – в том, что мы ощущаем друг друга, делимся переживаниями и единственные, без слов, всегда сможем понять. Не только брать, но и давать равноценное взамен. Я закрепляю пламенным дыханием все свои слова и обещания, с сего дня и последующие. А коль посмею предаться лукавому и нарушу своё слово, то пусть руки мои ссохнуться, что клятву давали. И не только мои... — последние слова прозвучали жёстко, с холодной ноткой стали в голосе. Дракон приблизился к красной нити, выдыхая жаркое пламя, но осторожно. Нить молниеносно истлела, не оставив и намёка на ожог, Тит прекрасно управлялся со своей стихией, повелевая ей делать так, как надо, и если нужно – никому не причинять вреда.
Песня прозвучавшая в этих стенах, не покинет их. Как и обещание дружбы, сохранит свой след здесь и сейчас. Теперь Титарес понимает слова Айринга. Новая дружба рассветом озарила пышный сад, где Тит когда-то собирал мечтаний гроздья, точно виноград. Вновь вкушая сладкие плоды. Будет ли все так как раньше? Ах, мечты, мечты...
— Но вынужден предупредить: я – строгий учитель. И поблажек не будет, потому что работа должна быть качественной. А ментальная магия влияет на разум, оттого ответственности больше. Ведь одна ошибка будет стоить жизни. Понятно? — конечно Тит не желает запугивать, но он должен доходчиво объяснить всю важность данного решения.

Титарес расплылся в счастливой улыбке, поглаживая мурлыкающую Фебу. Счастье всегда граничит с покоем. Буря в его душе постепенно стихала, тревоги, что молниями рассекали грозовые тучи, рассеивались с первыми лучами солнца. Лучи надежды на что-то новое, грядущее. Покой, впервые за долгое время Титарес его ощутил, такое желанное чувство избавления, полной свободы. Ведь он смог примериться с днями давно минувшего прошлого. И теперь ясно видит будущее. Эйнар станет исцелением на кровоточащую рану. Ведь тем и прекрасен человеческий век, что люди склонны забывать всё плохое. Драконы, что живут многим дольше, хранят память всего былого, нередко страдая от этого – угнездившись во тьме пещер, проживают свои дни в мучительных думах. А возле дракона нынче носится, как юла, озорной лис, который не даст утонуть в пучине отчаянья, ведь друзья не бросают в беде.
— Что же...— шумно выдохнул дракон, — Конечно такое знаменательное событие нужно отметить! — Тит отвлёкся от объятий со своей конфетой. — Ох, может, будешь? — невзначай спросил дракон.
Немного нахмурился, задумавшись о чем-то, прикинул дальнейший план событий, размышляя вслух: — Хмм, с чего нам начать. Отпраздновать мы сможем в любом месте, хотя...— хитрый прищур заиграл на лице дракона, — Я могу показать тебе одно интересное, тайное место, конечно сначала лучше всего будет отдохнуть. В академии можно и лекции посетить, и по горам погулять. С этого можно будет начать. Сейчас ты остановишься в комнате для гостей, отдыхай столько, сколько будет нужно. А после отправимся на небольшую тренировку, я объясню что такое ан в общем. А коль трудности не испугают, мы отправимся к моему учителю и покровителю, благодаря его влиянию я смог продвинуться так далеко. Пусть и не без помощи своего ума, но без власти, сколько бы талантов в тебе не было – не достигнешь ничего. — дракон утвердительно кивнул скрестив руки на груди и как-то напрягся. Похоже воспоминания о том, как он добился своего поста, были весьма тягостные. — И запомни: если станет сложно – всегда можно отступить. В этом нет ничего постыдного, магический дар развит у всех в разной степени. Да, твоё умение владеть данной лютней, говорит о том, что некая часть ментальной магии — внушение, гипноз, эмпатия, — будут получаться лучше, чем всё остальное. Но сам контроль ан, весьма непосильная наука. Нередко бывают плачевные случаи, когда из неправильного контроля ан, рушится внутренняя структура канала и волшебник, больше не может использовать магию никогда. Что же, пойдём, я подготовлю для тебя комнату, не захочешь же ты остаться здесь, верно? — немного подразнил дракон барда, улыбаясь.
Тит поднялся со своего места и направился к винтовой лестнице, поманив жестом барда. Феба потянувши и зевая, направилась следом.
— Так с чего желаешь начать обучение: с лёгкого или действенного? И расскажи мне своё виденье ментальной магии: как ты её понимаешь, что о ней слышал? Ты считаешь, что это только влияние на разум и всё? Ах, да, я всегда это спрашиваю: а что потом? Когда достигнешь того чего желал, что будешь делать потом, мм, Эйнар Лис?
А вопросы то все были с подвохом и тон владельца изменился, точно ядовитый змей понемногу жалил. Совсем не по-дружески, а именно назидательно, будто учитель отчитывает ученика. Титарес чего-то добиваться этими вопросами, но тут зреет из всего этого такая же законная мера: а чего он добивается этими вопросами?

— Да, пожалуй....
Дракон засмеялся, бард не изменяет себе никогда. У Тита есть особый план как можно такое провернуть, только это секрет, ведь надо порадовать новоиспечённого ученика особым приключением. А вот то, что Эйнар не любит сладости – весьма огорчило дракона. Ему решительно непонятно такое: сладость поцелуя с красавицей, пусть и в меньшей степени, но равноценна вкусу прочих конфет. И времяпрепровождение без женской ласки – дракон компенсирует конфетами, а у барда вкус немного иной. Это надо будет ещё разузнать точнее, интересно довольно-таки.
— Нельзя достичь высот и занять такое высокое место не перешагнув...
Титарес понимал, о чём говорил Эйнар, особенно часть про страшные секреты, на которой дракон немного вздрогнул, припоминая свои секреты.
— Истинно верно! Прежде всего маг должен владеть собой. Не сколько магией, а контролировать именно себя, ведь если на это не способен, то и магия поддаваться будет неохотно. Уйди пламенный маг в безумие, он сожжёт не только других, но и сам задохнётся от дыма. И нет мой друг, одарённость измеряется не в ан, а в твоей предрасположенности к определённому виду магии. К примеру: ты весьма ветреный, пламя играет в тебе, как показатель веселья и беззаботности. Также это пламя символ твоего стремления и амбиций. То, что близко тебе, а стоит взять магию земли, торжествующую над покоем и умиротворённостью – это будет чуждо тебе. Не сам покой, а направленные действия, как многочасовая медитация или копание в одном месте. Ты стремишься познать всё и сразу, а не монотонно изучать что-то одно. В этом и есть суть – предрасположенность. Вот это главное, что нужно узнать и с чем пойдёшь по жизни, а саму ан мы можем и артефактами усилить. — кивнул Титарес соглашаясь с бардом. И внимательно вслушивался в его последующую речь.
— Наверняка не скажешь никогда, — засмеялся дракон, — Сюрпризы бывают всегда. И ты говоришь о структуре души, эх, друг мой, пойми...— Титарес остановился, коснувшись плеча барда и заглянул в глаза. — Мысли человека похожи на реку: иногда она быстротечна, иногда спокойна и медлительна. А ментальная магия похожа на пороги, что направляют реку или препятствуют ей. Она и дальше продолжит свой ход, а мы лишь косвенно повлияем на то что было. Пойми, это влияние не постоянное, а лишь временное. И то чем ты хочешь владеть: самой душой, коснуться её сути – это чистой воды некромантия. Она даст тебе возможность повелевать субстанцией души, вкладывая свою волю в оную, да и власть ты получишь большую. Вот только нужно ли тебе это? — с лёгкой грустью спросил маг, продолжив свой путь.
— В своих путешествиях я много читал...
— Ох, это похвально, меня берёт гордость за такого ученика. И мне лестно узнать, что я стал источником вдохновения! — картинно вздёрнул нос Титарес, звонко рассмеявшись. — Ох, не говори глупостей. Даже гнилой плод имеет в своём сердце косточку, а там и семечко. Оболочка станет удобрением и взрастит новое дерево. Тогда и можно будет судить – какие плоды получились. То как ты жил не характеризует тебя, потому что выбор был не за тобой, а за обстоятельствами. А вот то, что ты сделал выбор – стал моим учеником, покажет тебя с другой стороны. Быть может, сам сможешь удивить себя и узнать много нового.
А когда Эйнар начал свой рассказ, Титарес заслушался. Ведь из уст лилась песня самой души, то к чему так стремиться бард, он открывает Титаресу – нечто сокровенное, саму мечту. Да и ещё с таким вдохновением рассказывает: ну как не восхитится? Вот только...дракон не скажет, смолчит о малом количестве лет жизни отведённых людскому роду. Пусть бабочка живёт лишь день, но как она прекрасна. Титарес приложет все усилия, чтоб помочь юному мечтателю, ведь когда-то и сам дракон строил амбициозные планы – со временем достиг всего сполна. Он прекрасно помнит, как тернист этот путь, как режут острые камни пятки. И насколько тяжело всё это делать в одиночку.
— Я на твоей стороне... — скажет вслух дракон, словно невзначай обронил осколок мысли. Но неважно...сегодняшнем разговором Титарес очень доволен. — Ты готов больше, чем даже думаешь...
Неизменная улыбка не будет покидать губы дракона. Тит захватит ключ из своего кабинета, продолжая разговор.
Так они пройдут часть академии, блуждая по пустым коридорам, ведь сейчас время занятий. Титарес поведёт барда на пятый этаж, где будут располагаться покои для особых гостей. Феба любит этот этаж за большие подоконники, на которые приятно усесться и созерцать снующих туда-сюда птичек.
Ряд похожих дверей, Тит подведёт барда к одной из них. Ключ идеально подойдёт, с щелчком откроется дверь. Дракон зайдёт первым, поманив рукой барда, приглашая идти за собой.
— Здесь ты можешь отдохнуть. Недавно приезжал гость, поэтому комната прибрана. Есть ты можешь со мной в определённые часы, в общей столовой, или у себя в комнате – по составленному тобой расписанию или позвонив в колокольчик. Ванна у тебя отдельная, но если желаешь – также есть общая. Маги воды и пламени – приносят и нагревают воду, чаще мы даём такое задание ученикам для практики. Библиотека находится на четвёртом этаже, почти весь его и занимает, тебе нужно лишь спуститься. Когда почувствуешь себя отдохнувшим, мы сможем приступить к первому этапу обучения. Ах, да, скоро тебе сделают особый значок моего личного ученика, тогда придут и снимут мерки для пошива мантии неофита. Даже если ты не сможешь овладеть магией, у тебя будет особый статус, конечно мантия будет выдана только после начального порога обучения. Позже мы отправимся в пещеры, для первого испытания. Поэтому хороший сон тебе будет необходим. Ведь это последние дни покоя. Есть два способа развить в себе потоки ан: размеренный – где постепенно осваиваешь всё, затрачивая годы; и экстремальный – где методом зубрёжки, а также изнурительных тренировок достигаешь своей цели. Поэтому будь готов. Прежде чем я покину тебя, есть вопрос: если не справишься, получишь магическую травму и никогда не сможешь оставить магию, что будешь делать тогда?

Титарес зу Галеран с нежной улыбкой слушал рассуждения человеческого детёныша. Именно ребёнком он ему показался сейчас. Ведь дети обладают столь ценной этому мру надеждой, верой в светлое будущее, что способна воспарить над облаками, минуя все жизненные преграды.
— Хорошо. — лишь это произнесёт маг, не решившись рушить сахарные лепестки расцветающего цветка веры. Если и правда бард желает этого – пускай будет так. Условия озвучены, хоть Эйнар явно приуменьшает будущую опасность. Но Тит даже рад этому, страх слишком губительная удавка для таких новичков как бард. Грядущие испытания подобны острым скалам – пускай и пораниться, но раны имеют свойство заживать. Дракон уведомит своих помощников, дабы требования Эйнара соблюдались – уверенность в завтрашнем дне, весьма помогает процессу обучения, в частности сосредоточенности.
— Мой ученик... — прикрыв ладонью губы, дракон будто обжёгся об эти слова, так непривычно они звучали. Как давно он не брал себе личных учеников? Да видимо после того случая, как дитя, с коим путешествовала Анхель – погибло, так и не дожив даже до середины своего отменённого срока. Он не был его личным учеником, но Тит по наивности хотел отдать какую-то частичку себя, рассказав о тайнах магии больше. Роковая ошибка, что заставила отстраниться от многих. Теперь его ученики все – и одновременно никто. Дракон весьма трепетно относится к этому вопросу: ведь ученик, будто человечек из тонкой бумаги – одна ошибка будет стоить дорого.
Маг тяжело вздохнул. Грустные воспоминания в столь поздний час, когда он вновь сидит на подоконнике и любуется жемчужной россыпью звёзд. Тит усмехнулся уголками губ, вспоминая запал Эйнара. Людям всё кажется простым, возможным. Они полнятся хрупкими, сахарными мечтами, что блеском переливаются под светом ясных грёз, но стоит лишь немного повысить накал страстей – растаял сахарный цветок, и вся вера вместе с ним. Дракон сделал глубокий вдох, выдох, мрак ночи призывал всех живых ко сну блаженному. Бережно обещая: я заберу все твои печали, что разбросал яркий день, лишь только усни и ты ощутишь покой. Сердце всё ещё тревожным танцем пляшет, быть может и правда, сегодня ему нужен покой. Погладив шёрстку своей любимицы, что уже мирно уснула на атласной подушке, дракон отправился почивать на своё ложе. Он отвернулся от окна так и не увидев, как звёздная бусинка оторвалась от ткани ночи и устремилась вниз, пропала из виду, ярко вспыхнув – померкла. А на её месте появилась новая звезда – ещё не столь яркая, но не мене прекрасная.
На удивление дракон спал хорошо, будто спало тяжкое бремя, а тело вновь стало лёгким. Тит не будет долго ждать, именно с первыми лучами рассвета начинается самое благодатное время для тренировки. Отправившись за своим учеником, а тот даром времени не терял, дракон застанет Эйнара за разминкой.
— Да ну что ты будешь делать, а? Искры пламене в тебе так и пляшут, магия огня сдалась бы на раз-два. Что же мой юный ученик, посмотрим насколько хватит твоего дальнейшего запала, главное, чтоб фитиль не потух. Пойдём. Завтрак будет позже, его ещё нужно заслужить .
Титарес повёл барда через просторы академии: пышные сады, где царствовали утончённые ароматы цветов; тренировочные площадки с другими учениками, которые с интересом наблюдали за главой и его спутником. Слухи уже разлетелись по всей академии и не было того, кто б не знал имени Эйнара из Брута. Но дракон никак не реагировал на любопытные взгляды, он шёл дальше, рассказывая историю академии. Через густой лес, где пение птиц соперничало со звоном ручья и шёпотом ветра. Путь был не близкий и занял время. Титарес привёл барда к горе столь необычной. Каменная пасть дракона приглашала в свою общитель, но Тит не желал быть съеденным. Они пройдут под каменной пастью, к небольшой щели в скале – там расположился вход в темную пещеру.


— Это первое испытание. Тебе нужно почувствовать свою внутреннюю энергию. Что такое ан вообще, понять её структуру. Ведь это всё, что нас окружает. Ан лишь название, но именовав что-то суть его яснее не станет. Твоя задача кожей ощутить что это вообще такое. И только тогда, ты сможешь пользоваться этой энергией. Посмотри... — взглядом очертив полукруг, Тит как бы указывал на всё пространство в округе. — Сама природа: воздух которым мы дышим, вода которую мы пьём – это всё энергия. А энергия это что? Движение. Вот и внутри тебя постоянно движется поток энергии, его лишь нужно почувствовать. Он будет стержнем на который ты будешь нанизывать бусины ан, пока не создашь своё собственное магическое ожерелье силы. И это не простая пещера – а пещера страхов. Когда ты войдёшь в неё, ты больше ничего не увидишь. Кромешная тьма да и только. Не увидишь рук, не увидишь ног – куда ступаешь тоже будет неясно. Звуки все исчезнут, словно и не было их никогда. В этот момент – все чувства угаснут, ты почувствуешь страх, свою беспомощность и зависимость от органов чувств, всего тела. Поймёшь, что ты есть сосуд для энергии и себя нужно беречь. А коль начнёшь ступать дальше... — Тит сделал шаг в сторону пещеры и половина его тела утонула в густой тьме, будто погрузилась в темные воды, — Иллюзии ждут тебя впереди, настолько реальные и страшные, что многие могут лишиться рассудка в процессе тренировок, но я пойду с тобой и мой голос вытащит тебя из темноты. В первородном страхе, без органов чувств, ты начнёшь искать то, что поможет тебе выжить – интуицию, именно она и есть нить к энергии ан, что течёт в твоём теле, пусть и не развита, но существует. Пойдём, навстречу тьме, дабы обрести свет. — маг протянул барду руку, отступая во тьму, осталось только успеть ухватиться. Ведь в мире иллюзий одному оставаться – слишком губительно.

— Огонь говоришь? Ну уж нет, я и без него слишком горяч! 
Титарес подарил барду ехидную улыбку.
— Горяч? Неужели горячее дракона? Ты нас в брачный период не видел! Обжечься можно и сгореть – в прямом смысле слова. — закивал дракон. От души засмеявшись над сравнением с фитилём. Тит подождал, пока бард соизволил собраться и отправился с ним в путь.
Ман не слишком любил пещеру в которую они идут, сам там когда-то занимался. Обучение конечно не составило труда, вот только холодок по спине, точно ползущая змея ласкает холодным брюхом, пробегает до сих пор. И ему жаль, очень жаль, что барду придётся испытать и увидеть всё это. В иллюзорные видения можно окунаться вновь и вновь, когда желаемая реальность ускользает. Точно золотая рыбка, что так и не дала возможности себя поймать, – махнула хвостом и уплыла, оставив горький привкус разочарования на губах.
— Великая Пряха, как много простых людей такое видели? Я воистину твой любимчик.
— Хах, это лишь начало пути – первые врата испытаний. Коль они восхитили тебя сейчас – то дальше твоё сердце будет околдовано истинной красотой, ведь там... а впрочем, всё по порядку. Но кто знает, может и любимчик. — склонив голову на бок, Титарес намеренно дразнил барда тем фактом, что он задумался над вопросом любимчика и ответил с приставкой "может". Обычная игра слов, а истинна давно уже ясна. Бард стал учеником и автоматически получил статус любимчика, во всяком случае в глазах остальных. Сам дракон ещё страшится назвать кого-то таковым, ведь век людской недолог и быть любимцем дракона – обречь того на долгие муки, в момент как смерть придёт жатву собирать. Ей – плоды, дракону – пустота. Пускай и будет так не всегда, но лучше миг теперешней Тит в памяти своей запечатлит, как день хорошего веселья, а не прощальный миг.
В пещере тьма холодная, сгущается вокруг, будто бы сама ночь во всей природе – её царствие вокруг. Дракон не просто так протянул руку барду, он жаждет чувствовать пульс. Ведь в колыбели иллюзий – можно умереть, и дабы этого не случилось, дабы сердце от страха не остановилось – Титарес считает ритм. Вот учащённое дыхание показатель смятения в душе незрелой, вот барабанов военный ритм звучит в прощальном марше – бард лицезрел что-то неприятное, будто получив ужасную догадку он...не сдался.
Дракон улыбнулся, когда пульс начал приходить в норму: спокойный чёткий ритм, будто штормовые волны стихали после пугающей бури, так и сердце Эйнара пыталась обрести покой. Бард не будет чувствовать, как рука учителя сжимала его ладонь всё это время, дабы он не оступился и прошёл это испытание с доблестью. Если бы было нужно: маг вмешался и прервал процесс влияния иллюзии, вырвал бы из пучины страха и отчаянья. Но всё хорошо, они прошли тёмный коридор – теперь увенчанные золотым ореолом света, падающего из огромного отверстия, точно глаз великого хищника созерцает их. И плачет, кристально чистыми слезами, образуя небольшое озеро вокруг. Всё ещё пещера, но не такая узкая, а светлая и яркая, с ползающими голубыми змейками – отражение воды на стенах.


Посередине озера был пьедестал, постоянно освещаемый лучами света.
— Ш-ш-ш, тише дитя. — прижмёт дракон к себе юношу, дабы защитить от ручейка новых слёз. Погладит рыжую копну волос, успокаивая. — Всё закончилось, мрак остался позади – впереди лишь свет. Не роняй горьких слёз, ведь мир окрасится новыми красками, смотри: она уже тебя ждёт. — нежно улыбнётся дракон, ладонью указывая на пьедестал, посередине озера. К нему можно добраться по полузатонувшим ступеням, но даже на полпути бард сможет заметить белоснежные крылья и хрупкую девичью фигуру, нет скорее скелет, настолько она исхудала.
— Прежде чем мы пойдём дальше, я хочу чтоб ты хорошо понял: что значит быть истинным магом. — не выпуская из объятий, дракон повёл барда к пьедесталу. Ведь Тит понимал, что от увиденного его ученик захочет убежать, но он должен знать, увидеть  всё сейчас. — Маги – прежде всего исследователи: они изучают новое, оттачивают мастерство старого и перенимаю совершенные технологии других рас. Эта исхудавшая девушка – пойманный спард, точнее...она...просто взгляни. У неё редкая болезнь, она может питаться только солнечным светом, другая пища для неё будто яд. Так и живёт с малых лет здесь. Моя страшная тайна и проклятие... — маг говорит почти шёпотом, дабы не тревожить сон изнеможённого существа, у которого прекрасно виднеется весь скелет обтянутый кожей, будто ненужной тряпкой. — Маги должны сохранять такие объекты для исследований. Поддерживать в них жизнь, не имея сожалений за содеянное. Хочешь узнать её историю?
Стены пещер разносят тихое эхо, они становятся хранителями многих тайн. Но сейчас – это всё лишь клетка, для той, кто ценна как ресурс, а не как живой организм. Она спит, укрывшись белоснежным крылом, но когда мужчины подойдут ближе – веки слегка дрогнут, лишь едва она откроет свои бирюзовые глаза, чтоб взглянуть на нового ученика мага, и закроет вновь.

Добавлено спустя 15 часов 14 минут 8 секунд:

— Какое же ты всё-таки ещё дитя. — улыбнётся дракон. — Неужели ты не слышал о детях самой Теон? Лучезарной богине, которая создала первые народы и среди них спарды – крылатые небожители неземной красоты: могущественной и сдержанной. Раса из легенд, что увидела вероломное предательство эльфов. И тогда сердце спардов раскололось в великой боли. Они не смогли лицезреть столько зла и воспарили на белоснежных крылья прочь – в облачный замок, где и поселились. Вот и она... — Титарес ведёт своего ученика дальше, по каменным ступеням, что не охотно показались из воды, словно боялись лицезреть сию картинку. —...из этого облачного замка. — чуть замедляет шаг мужчина, притягивая ближе того, кто вскоре пойдёт по его стопам, совершит такие же злодеяния и перестанет сожалеть.
— Айринг – мой король, дал мне важное поручение: изучить технологии спардов, ведь их наука отличалась от нашей и зашла очень далеко. Оружие...у них было оружие, которое поможет нам пережить будущие волнения. Короля не просто так убили – это начало тайной войны, к которой мы с ним готовились. И нужно было нарастить боевую мощь. Жаль, я не успел изучить всё как надо, а за королём пришла смерть многим ранее, чем мы обнаружили змеиное сплетение предателей. — отрицательно покачал головой дракон, обвиняя себя во всех смертных грехах.
— Авгур, помнишь? Ты его встретил в храме. Он был в исследовательском отряде, который обнаружил наземную базу спардов, куда они иногда спускаются с облаков. И вот там...случилось непоправимое. Авгур узнал как проникнуть в гнездо спардов незамеченным, но там его быстро обнаружили, он не придумал ничего лучше, как украсть хоть какой-то образец, чтоб не возвращаться с пустыми руками. И на глаза ему попалась беременная женщина. В образе дракона он её схватил и унёс. Была погоня, поэтому далеко уйти не удалось. А тут ещё у женщины начались схватки. Всё происходило в тёмном ущелье, где полно всяких монстров. Женщина разрешилась от бремени, потеряв сознание. Такая слабая и беспомощная, Авгуру жаль её, но кровотечение было слишком сильным, женщина точно бы погибла. И он решил оставить её. Взяв с собой не менее удачный экземпляр – новорождённую девочку. Как жаль... Мужчина с пламенными волосами и золотыми крыльями – её отец, правитель небесного города, и думает, что ребёнок мертв. Ведь он нашёл только жену в кровавой луже. По сути так и есть. Разве это жизнь? — тяжело вздохнёт Титарес, присаживаясь на край пьедестала, немного испугав небесное созданье. Она больше прикрыла себя пушистыми белыми крыльями, точно девушка на балу пряталась за веером. Дракон достанет из внутреннего кармана бутылочку.
— Авгур принёс эту девочку, для меня и короля, конечно, не напугай дракон её маму, она бы не родилась раньше срока и, быть может, у неё не так тяжело протекала эта болезнь, но увы. Что случилось, то случилось. — откупорив бутылочку, Титарес бережно поднёс к тонкой полоске губ напиток. — Её мучениям придёт конец, она будет исцелена. И я заодно. — девушка послушно выпьет предложенный напиток, чуть закашлявшись. — Такая слабая, лишь тень величия своей расы, ничего сейчас полегчает. Все маги такие и ты – мой юный ученик, пойдёшь по моим стопам. Ведь этого ты желал...как там говорил: не смотря ни на что?

Девушка закашляется вновь, но пуще прежнего. Будто подавившись от жидкости. Титарес будет спокойно наблюдать, ничем ей не помогая. Задыхаясь спард потянет руки к дракону в мольбе о спасении, но тут же захлебнётся кровь. Сотрясаясь всем телом в конвульсиях, она что-то прошепчет, но будет не разобрать её слов. Ещё один кровавый кашель и в глазах девушки появится желанная свобода. Душа её, как птичка, сбросит тягостные оковы плоти и устремиться к отверстию через которое льётся свет – назад, дорогой в родной дом. Что в этот момент почувствует бард? Что он увидит в блеске кроваво-красных глаз? Чудовище? Которое держало здесь дитя всё это время. Отправило Авгура на столь деликатную миссию, хоть прекрасно знал что не стоит. Жалость? К существу, что скрывало такую тайну много лет. И даже после смерти короля чтит его приказы. Страх? В этом естественном для людского рода чувстве. В глазах, он увидит лишь кровь всех кто был неосторожен. Страх перед тем кто отличается внешне, гораздо сильнее, и прихлопнет лапой не задумываясь? Что же почувствует бард? Застынет от неожиданности после таких открытий?Или смолчит, смиренно принимая все решения высшего существа? Что же...он разглядит в алом тумане глаз, рассечённых чёрным зрачком пустоты?
Вдруг, маг поднимется со своего места, схватит барда за плечи хорошо тряхнув.
— Проснись! — требовательно закричит дракон с волнением. — Эйнар, очнись! — слова, что будто через морозную толщу воды достигают сознания барда.
— Всё это лишь иллюзия... — слова, что вырвут из пучины обмана. Разбивая, на крошечные осколки весь образ Титареса, всю пещеру вокруг и пьедестал...
— Эйнар дыши! — уже не через пелену услышит ученик слова учителя. И открыв ясные глаза, обнаружит себя на покрывале из мха, в пещере, но совершенно другой.


Столь светлой и яркой – не с озером, а с рекой, что шумит совсем неподалёку. И точно косы красавицы, спадает водопад. Узнает Эйнар лицо Титарес, другого, не такого отрешённого и жёсткого, а обеспокоенно осматривающего своего ученика. Приложив ко лбу Эйнара смоченный в холодной воде носовой платок, интересуясь его самочувствием.
— Эй, эй, ты долго не приходил в себя, я даже заволновался. Вот об этом я и говорил: иллюзия страха цепляется за одно, но стоит ей ухватиться – она выстраивает целый лабиринт из комнат, одна хуже другой. Что ты хоть видел?

— Молю, не будь иллюзией вновь. 
— Вновь? — удивился Титарес. Неужели в лабиринте иллюзорных страхов присутствовал он сам? Неужели...этого он и боялся. Ученик всегда зависим от учителя, это некая незримая связь. Точно цветы просыпаются от блеска солнца, так и ученик – расцветает только под заботливым теплом одного учителя и никого больше. Если страх очернит светлые воспоминания об учителе, запятнает их – пути назад уже не будет, укрепиться ассоциация формируя алмаз, под тяжестью давления из горьких воспоминаний. И прочнеть будет этот камень, навсегда станет ступенью преткновения. Невозможно будет ученику перебороть себя, он покинет своего учителя навсегда.
"Что же ты видел дитя, что?"
— Я не могу поверить, что это было в моём сознании, но... — рассказ польётся подобно песни, грустной мелодии, что как река мёртвых забирает все радужные воспоминания с собой. Титарес мрачнеет на глазах, он знает по себе как хороши иллюзии страха. Паучьими лапами копаются внутри, цепко выудив сокровенное содержимое. Исказят его суть, показывая только то, что ранит больно, незаживающей раной. И это реально, пускай лишь иллюзорный покров на глазах, но ты видел, чувствовал, страдал.
— ...И тогда я вогнал себе в горло кусок этой склянки и услышал твой зов. И вот я тут.
Тит отвернётся не в силах это слушать. Всё такое...маги действительно применяют странные эксперименты, желают всё знать, изучить, копаться во всё чем только можно, как неспокойные землеройки. И иллюзия страшна тем, что она могла быть правдой, так сформировалась на основе всех суждений и знаний. Из этих осколков сотворился шар, что больно ранил.
Тяжело вздохнув, Титарес вновь обратиться взором своим ясным к ученику. Сейчас нужно всё объяснить так, чтоб это событие не угнездилось новым страхом. Остаточные воспоминания должен быть смыты чистой водой, мягкими словами.
— Не нужно... — придвинувшись ближе, Титарес коснётся подушечками пальцев пушистых ресниц, освобождая их от солёных слёз. Что склеили их между собой своей влагой, и похожи стали на колючую звёздную дорожку. Другой рукой – притянет к себе барда, заключив в объятия, прошепчет:
— Не стоит так расстраиваться, это был не я, лишь размытый образ, что попытались исказить ещё больше, очернив твоим глубоким страхом. Ты боишься одиночества, но больше всего ты боялся того, к чему приводит одиночество – предательства. Тише, тише. — успокоил дракон, когда бард вздрогнул от неприятных воспоминаний. Погладив по рыжей макушке, зарывшись пальцами в пламенных волосах. Тит немного раскачивался из стороны в сторону, словно убаюкивал испуганное дитя.
— И конечно пещере иллюзий подхватила это всё. Иллюзия сбивают нас тем, что показывают картинку, звуки, хоть это и не правда, но мы верим. Просто нужно научиться разделять это. Разве я, в момент встречи, не расспросил бы тебя подробнее о том что ты видел? Разве я, не начал бы объяснять тебе про свойства и характеристики иллюзий? И разве я, защищающий девочку в храме, заботящийся об учениках, смог бы так долго мучить дитя. Разве? — Тит наклонился, заглянул в глаза барду. И блеске драгоценных рубинов не было больше тьмы, она пылала светом не уходящего заката, а яркой, красноватой вспышкой первых лучей рассвета. Лишь тепло и забота теплились в них, с толикой беспокойства.
— И от чего же ты поверил, когда со мной не было её? — Тит кивнул в сторону Фебы, которая всматривалась в дно чистой реки, выискивая рыбок. — Я намеренно не взял её с собой при тебе, а приказал следовать чуть поодаль. И позже пройти за нами, на ней специальный щит, защищающий от иллюзий, вот она и прошла спокойно. Поскольку Фебу ты воспринимаешь как должное, иллюзорный лабиринт редко создаёт что-то такое обыденное. Обычно это сокровенное, вытягивают его из таких недр, куда не заглядываешь. И в иллюзиях не было Фебы. Ориентируйся на это, на жесты, на взгляды. Я был довольно холоден к тебе в этой иллюзии, даже не улыбнулся толком, не попытался утешить. Но разве я так поступаю? — Титарес давал возможность барду самому в этом разобраться, подталкивая разрушить формирующийся камень страха. Дракон знает, что Эйнар вырос не в слишком хороших условиях, брошенный лисёнок, который сейчас мечется меж двух огней – веры и разочарования. Нужно успокоить его так, дабы в дальнейшем его сознание, опора, не дала трещину. Чтоб выработался инстинкт: после гнетущего страха, придёт благодать, нужно просто отыскать путь, отбросив лживые иллюзии. Дракон знает, что клин клином вышибает, поэтому лучше бы было барда ещё как-то встряхнуть. Да объяснения это хорошо, они убирают ряб на воде и можно разглядеть глубинную суть. Но бард всё ещё будет возвращаться к остаточным мыслям, даже если разобьёт этот камень, крошка начнёт царапать душу. А встряхнуть, помочь сбросить это наваждение, как... И Титаресу придёт единственная разумная идея. Он знает барда, пусть и не слишком ещё хорошо, но в нём всегда прослеживается искра пламени, что застыла в его волосах. Так от чего бы не вдохнуть вновь пламя жизнь, сводя на нет весь негатив.
— Эта иллюзия питалась страхом, формировалась на его основе, я настоящий иначе бы не сделал так... — дракон не договорит, он ловко поймает подбородок Эйнара, не оставив тому возможности понять в чём подвох. Губы дракона так близко, опаляют жарким дыханием и запахом весенних цветов. Казалось бы, ещё немного и Тит поцелует Эйнара...а он...он так и сделает. Вопьется резко, до опасливой дрожи, сделав глубокий вдох, точно выпивает всю печаль, и короткий выдох, точно дарует пламя жизни, испепеляя все преграды. Слегка засасывая верхнюю губу, облизывая её краешек, обжигающе, горячо, заставляя забыть ту иллюзию, что была лишь миг назад и раствориться в новом чувстве. Тит знает каков бард, как ненасытно его лести нутро и столь жадное до интимных удовольствий. Дракон просто вернет своего ученика в привычное для него русло. И резко отпрянув, отставляя свой вкус на чужих губах, Тит улыбнётся ярким лучиком.
— Ну что полегчало? — наклонив голову в бок игриво спросит учитель, — Это лишь для того, чтоб привести тебя в норму и ты наконец-то смог бы услышать их. — акцентирует мужчина внимание на звуках, и если бард пришёл в себя, он сможет услышать.

Мелодию, некоторую далёкую песнь, что ускользает куда-то вглубь пещеры, смешивается с шумом водопада, стихая полностью. Там где-то среди пурпурного света кристаллов, отражается от гладких стен пещеры, под звучный ритм разбивающихся капель, падающих с потолка точно жемчужные слёзы. Манит, зовёт и забирает всю печаль.
— Слышишь ли ты этот зов, что ведёт тебя дорогой новой, мира и познания? Пойдём со мной и я покажу тебе мир, иной, необычный мир знаний.
(Добавляет фигурку барда в свою коллекцию (я этому у драга научился, ах, да). Что? Ты сам говорил, что тебе полезна встряка, ну так вот )