— Округ! Въезжаем в округ! — Громко и резко докладывал кучер Томас своим низким басистым голосом, что прокатился по умеренно гористому рельефу словно рокот грома в ясный день.

Теперь оставалось лишь несколько часов пути и церковный город явит свое существование усталым путникам. Все что пока остается, это любоваться пейзажами. Группе зачастую приходилось как подниматься, так и спускаться. Наблюдать как некоторые ответвления уходят вверх к заснеженным остроконечным горам, а другие тут же скрывались в плотном лесу. Кроме самой дороги здесь вообще ничего не свидетельствовало о присутствии крупных поселений. По крайней мере так могло казаться какое-то время.

Пробираясь сквозь очередную лесную чащу, караван несколько замедлил ход. Взгляды людей сначала сконцентрировались на старом дереве, а затем разбежались кто-куда. Мало кому, хотелось рассматривать дерево, на котором колыхались с пяток трупов слишком долго.

От подобного зрелища кто-то даже выругался и сплюнул на землю. Двигаясь дальше и оставив это место позади своего пути, люди наконец смогли вздохнуть с облегчением. Не успев далеко отъехать как им показалась небольшая открытая и относительно ровная поляна, усеянная сотнями могил.

—  Смерть, одна лишь смерть и ничего более... — Проговорил без энтузиазма кучер.
—  Хах-х! Ошибаешься Томас... Здесь еще мы. — Резко прервал его восседавший на белом коне Гюнтер, как только поравнялся с повозкой. Это был сын лорда, который и организовал данную дипломатическую миссию.

Еще какое-то время группе пришлось наблюдать как лесные чащи сменяются открытыми просторами горного рельефа, а небольшие ручейки образовывали целые горные реки, пока наконец их долгий путь не подошел к концу, а из-за холма не показался город охотников церкви.

Уже здесь можно было наблюдать как центральная часть города с его соборами отличалась высокими остроконечными шпилями, освещаемые красными лучами заходящего за горизонт солнца. Дипломатическая группа и ее спутники въезжали в город довольно большой улице, вымощенной плиткой. Которая в свою очередь располагалась между верхним и старым городом и благодаря перепадом в высотах, можно было наблюдать обе части разом лишь повернув голову.

— Вот мы и на месте, повезло то ничего по пути не случилось. — Вновь заговорил Томас, затем повернулся в сторону их спутников и продолжил:
— Вы, наверное, здесь впервые? Ничего... Сейчас объясню, что знаю сам об этих церковниках. — потрепал свою бороду старик и указал кивком на группу людей, продолжил:
— Видите вот этих господ? Которые одеты в длинные плащи, треуголки все такие в черном? У которых еще пистолеты и такие странные приблуды... Для ближнего боя. Это охотники церкви... В целом все, кто носит темные цвета это охотники. Просто как мы поняли ранее из разных учений или школ... Не суть. Часть из них настоящие фанатики, дай только повод усомниться в вашей разумности и ваш конец будет неизбежным. Пусть они и специализируются на уничтожение монстров... Порой для них монстрами являются и обычные люди, эльфы..., да кто угодно! Историй полно ходит по миру... Хотя как правило это касается бандитов и разбойников... Слышал и о том, как их руками сжигались целые деревни.

Чуть покашляв в кулак, старик продолжил уже шепотом:
— Есть еще те, кто носит странные наряды вороны... Но о них особо ничего не известно кроме того, что они охотятся исключительно на других охотников. Как по мне их лучше избегать за милю, а лу... - Томас резко затих, как только к группе верхом на лошади подъехал неизвестный, что был одет преимущественно в белые одеяния.

— Приветствую вас, вы должно быть посланники из Терры? — Проговорил незнакомец, изобразив небольшой поклон.
— Верно! Я Гюнтер, сын лорда Ульриха. — Произнес утвердительно посол, после его так же поприветствовал незнакомца.
—  Мы вас ждали господа. Я здесь что бы сопроводить вас в гостевой дом... Прошу, следуйте за мной. - После этого незнакомец чуть обогнал повозку и стал направлять прибывшую группу по городским улицам. Появление человека в белом, заставило кучера прекратить свою лекцию, которую он начал ранее и стал лишь молча следовать за данным господином в прочем, как и сама дипломатическая делегация. Ну а тем временем, группа успела проехать по центральной части города, контингент на улицах сменялся от охотников в черных одеяниях к тем, кто так же, как и сопровождающий был одет предпочтительно в белое.

Помимо них, зачастую были и те, кто носил эти два цвета вместе, как правило их глаза закрывали искусно выполненные маски из серебра. Были и те, кто сочетал красные и черные одежды, украшенные с филигранным золотым шитьем.

Пусть на улицах и было множество представителей церкви, но все же можно было заметить и простых жителей, торговцев, ремесленников и различных гостей из других земель.
— Вот мы и на месте, — произнес церковник, жестом руки показывая на довольно просторный двухэтажный дом, к которому они подъехали. Мужчина в белых одеяниях, спешился и открыл двери, выполненные из красного дерева, жестом приглашал всех внутрь.
— Прошу располагайтесь, прислуга уже подготовили вам комнаты и боюсь в столь поздний час вернулись в свои дома. Они прибудут только завтра на рассвете. Насколько мне известно вы уже гостили в этом здании?
— Да, нет нужды в экскурсии. — Ответил ему Гюнтер.
— Хорошо, тогда я навещу вас завтра.
Незнакомец вновь поклонился, на этот раз на уже на прощание и его силуэт тотчас скрылся за дверьми, оставляя прибывших в здании полностью одних. Дипломаты в количестве из трех человек тут же стали разбредаться по свободным комнатам, а кучер Томас стал заниматься экипажем и лошадями, которым после столь тяжелой горной дороги требовался отдых и забота.

Дорога то шла в гору, то вновь спускалась, то опять возносилась ввысь. Мирисане нравились эти моменты: она смотрела под ноги лошади, и только при приближении к вершине поднимала голову и смотрела вдаль, оценивая виды. Но внизу смотреть было особенно не на что: обычный лес, не чета эльфийским. Так что она, уставшая от долгого пути верхом, просто наблюдала светлую гриву, дорогу, экипажи и остальных всадников.
Эльфийка была довольно вынослива и привычна к путешествиям верхом, потому и в этот раз отказалась от путешествия в карете. Она не являлась главой дипломатической миссии, ведущим лицом, не играла роль представителя своего Дома, и её положение не обязательно было подчёркивать вычурностью и антуражем.
Мерзкое дерево с висельниками женщина заметила издалека – и поняла, что не всегда стоит благодарить острое эльфийское зрение. Хотя, конечно, порой заметить какую-то гадость заранее может означать спасение жизни…
Она не стала не него смотреть. Услышала, как высказался едущий слева и чуть позади неё наёмник Маркат, и мысленно согласилась с ним. Конечно, благопристойная эльфийка не могла сама сказать такого вслух, но с мыслью и настроением была согласна.
Недалеко от дерева располагалось старое кладбище. Мирисана едва заметно покачала головой. «Смерти и ничего кроме смертей – лишь это витает вокруг людей, лишь это ты будешь видеть везде вокруг себя: смерти, смерти и могилы». Именно так давным-давно говорил ей её брат – возможно, когда она впервые предприняла самостоятельное путешествие в земли Терры. В чём-то он был прав: никто из людей, с кем она завела знакомство тогда, не дожил до нынешних времён. Но они дали ей много полезного и интересного, так что неприязнью к людям, как у своего брата, Мирисана не обладала.
Хотя могилы ей тоже не нравились. В её семье, да и во всём Доме практиковали захоронение тел в ветвях деревьев, поэтому никаких кладбищ не было и в помине.
- Так всё же по поводу утренней каши, - сказал Маркат. Вероятно, он хотел продолжить тему, которая для него не была закрыта. – С вашей травкой-то, прямо объедение. Скажите?
Мирисана подумывала вздохнуть, но не стала. Эта простота и разговорчивость наёмника была даже по-своему милой. И ничуть не раздражала. Маркат не говорил без умолку – он осматривал местность, оценивал обстановку. Но если что-то вертелось на языке – почти никогда не удерживал это.
- Безусловно, ты готовишь пристойную дорожную пищу, - согласилась она. – Я признаю это. Я лишь предложила разнообразить вкус.
Что-то, а поесть Мирисана любила. Не в смысле количества – в смысле вкуса. Интересные блюда, редкие рецепты, оригинальность в приготовлении и подаче – это была её маленькая слабость. В дороге такого почти не найдёшь. Поэтому она наловчилась добавлять в обычную пищу травы, корешки или семена, чтобы превратить простейшие трапезы в намёк на изысканный ужин. Правда, учитывая её любовь к экспериментам, она часто портила весь приём пищи, добавив какой-нибудь новый ингредиент впервые, потом отплёвывалась, потом невозмутимо записывала в блокнот «зеленуха промытая поздняя листья – нет!» и ложилась спать голодной.
- Это я к тому, что много ли у вас в том мешочке? А то я бы ещё отведал, - продолжал Маркат.
- Много, - Мирисана смотрела вдаль, наблюдая за Гюнтером. По виду – весельчак. Вот с кем бы Маркату беседовать. – Это недорогая трава, её можно купить, думаю, в любом городе, так что не беспокойся, хватит надолго.
Пока доехали до города, эльфийке пришлось рассказать о том, как называется добавленная в утреннюю кашу травка, когда её нужно собирать и как сушить. Впрочем, «пришлось» - неверное слово. Рассказывать о свойствах растений она любила, поэтому помимо прочего затронула также тему плодов, подчеркнула, что сок из них можно использовать вместо соли, а кожуру – для красителей. Прервалась Мирисана тогда, когда поняла, что сейчас начнёт перечислять реактивы, которые добавляют для приготовления краски, а Маркат перестал задавать уточняющие вопросы. Какое-то время они ехали молча, а потом наконец увидели город.
Внутри он показался женщине немного мрачным. Строения из тёмного камня, странные наряды прохожих. Кучер Томас рассказывал краткую информацию, и она, не приближаясь, внимательно слушала. «Слушай и смотри – важной может быть каждая мелочь, - говорил Кранэль. – Позже я загляну к тебе, расскажешь всё, что покажется странным или подозрительным. Нет, вообще всё».
«Тебе всё кажется подозрительным, брат мой, - подумала Мирисана. – Всё, что связано с людьми. Но конечно, я расскажу всё – разве может информация быть лишней для таких, как вы».
Чем дальше процессия углублялась в город, тем больше появлялось людей в светлых нарядах, а также привычных людей, каких можно встретить в каждом человеческом городе, в стандартных одеждах. Наконец головной экипаж остановился возле дома, где, судя по всему, предстояло отдыхать и ночевать. Из кареты, которая следовала чуть впереди, опираясь на руку кучера, вышла изящная девушка, похожая на ангела во плоти, и, словно подтверждая эти мысли, одетая в белое. Мирисана видела её не впервые – пару раз обращала внимание, когда девушка выглядывала из окошка транспортного средства. Но видела только лицо: к процессии эльфийка с наёмником присоединились только сегодня, и не было возможности понаблюдать всех спутников на привале. Поэтому не было ничего удивительного в поведении Марката.
- Извольте закрыть рот, молодой человек, - тихо и едва сдерживая улыбку, проговорила Мирисана. – Порядочный джентльмен не должен позволять себе так себя вести.
- А я, - не отводя взгляда от красавицы, ответил мужчина, - не джентльмен, и, при всём уважении, могу вести себя как дерзкий наёмник.
Вообще, конечно, уже не слишком молодой по меркам людей мужчина должен был навидаться в жизни всяких женщин, но тут был особый случай. Мирисана и сама заинтересовалась – образ девушки весьма бросался в глаза, несмотря на то что в нём не было ярких пёстрых элементов, которые часто присутствуют в костюмах людей, или громоздких украшений. «Она может равноправно участвовать в церемонии «Высочайшая краса и грация Леди Белума» в Эльрате, никто не станет смотреть на уши».
Маркат, дождавшись, когда леди в белом исчезнет в здании, занялся лошадьми, обязуясь принести в комнату своей нанимательницы все чересседельные сумы, а Мирисана вошла в здание. Для начала нужно было осмотреть его, его обитателей, слуг, узнать, кто хозяева. И обязательно заглянуть на кухню – спросить, что планируют подавать на ужин, и не хотят ли повара добавить в блюда чего-нибудь новенького.

Отредактировано Мирисана (12.02.2021 03:04)

Убранство комнаты соответствовало статусу приезжей гости: двуспальная кровать, под меховым покрывалом которой угадывалась воздушная мягкость пуховой перины; роскошный диван, обитый умеренным красным велюром; прочая мебель из красного дерева. Особенно важной деталью интерьера казалось трюмо. Оно первое приковало внимание вошедшей леди Кроу. Но прежде нельзя не упомянуть, что наличие над дверью таблички с потрясающей каллиграфией букв, соединяющихся в «Лукреция Кроу», приятно щекотнуло тщеславие обладательницы этого имени. 
Зеркало было обрамлено резной рамой красного дерева. В тусклом свете свечей оно выглядело несколько зловещим, извергая близнеца вставшей напротив девушки. Отражение казалось чужим, пускай оно точь в точь копировало черты лица и складки белых одежд. В глаза смотрела отнюдь не добрая сердцем и чистая душой юная девушка, пленяющая каждого ангельской красотой и невинностью, а лживая оболочка, прозванная Лукрецией Кроу.
«Когда я стала видеть себя такой?» — Спросила сама себя леди Кроу, медленно очерчивая указательным пальцем линию подбородка, обрывая прикосновение к коже резким движением. — «Говорят, совесть заставляет нас видеть наши изъяны, когда они незримы для чужого глаза. И вот свет красным пятном ложится на подол моего платья, на мои опущенные руки… на эти нежные девичьи руки, и между пальцев я вновь чувствую леденящий холод флакона с ядом, с…»
Она резко отвернулась от зеркала, проходя вглубь комнаты. Походка стала резче, но не лишена отточенной годами грацией. Церковный округ заставлял вспоминать погребенное в памяти прошлое. Душевные треволнения иногда посещали леди Кроу, однако слабость характера она убивала в зародыше. Сейчас же Лукреция ссылалась на утомительную длительность поездки, что позволило родиться подобным мыслям. Следовало отвлечься на любимое дело.
Присев за письменный стол, девушка воспользовалась услугами пространственного кармана, извлекая из него стандартный алхимический набор: ступка с пестиком, пара стеклянных емкостей, мерные и другие приборы. Кроме того «Мудрость Дракона» позволяла перевозить ингредиенты и прочие материалы в сохранности, их хранение не омрачалось внешними факторами. Только вот вес был лимитирован, потому платья ехали отдельным чемоданом, чтобы не забивать оставленное про запас место в пространственном кармане. К слову, багаж леди Кроу уже поднимался по лестнице, и буквально через минуту раздался стук в дверь.
— Войдите.
Лукреция мельком глянула в сторону приотворившейся двери. Показался лакей ее экипажа, который поставил вещи при входе, и, прежде чем удалиться, откланялся, как подобало прислуге.
Между тем алхимический процесс шел своим ходом. На столе появился Мухомор магов, из наростов которого была извлечена фосфоресцирующая жидкость. В полумраке комнаты она отсвечивала голубоватым оттенком на поверхность стен и стола, особенно сильно окрашивая белизну аристократических рук. Колбу чуть нагрели над пламенем свечи, разжижая полученную от разных грибов эссенцию, тем самым выравнивая показатель концентрации. Стекло успело закоптиться. Дав немного остыть колбе, леди Кроу стерла черную копоть и добавила оставшиеся жидкие составляющие зелья среднего восполнения ан, на этом отставив его в сторону. Такое зелье могло быть весьма полезным в будущем. Не для нее самой, конечно, а например, для спутников, истощенных в бою.
Затем загремел пестик, перетирая в пыль травы. Цветной порошок требовал работы с едкими реагентами, хотя наиболее тяжелые последствия для организма несло их смешение. По этим причинам перед созданием очередного алхимического творения леди Кроу немного приоткрыла окно. Ночная прохлада ворвалась в комнату, но с ней было значительно уютнее работать.
На середине процесса Лукреция отвлеклась. Ей почудился скрип дверных петель. Обернувшись, она убедилась в правильности доводов.
«Наверняка сквозняк. Слуга недостаточно плотно закрыл за собой дверь».
Хотело было девушка подняться, чтобы закрыть дверь, как замерла, подобно каменному изваянию. Вместе с тем, казалось, остановились ее биение сердца и дыхание. Кто-то вошел в комнату. Кто-то невидимый вошел в ее комнату! Она не могла ошибиться, утомленный разум не сыграет с ней такой злой шутки и не заставит поверить в то, что сумасшествие не за горами.
В реальности происходящего удалось убедиться уже в следующее мгновение. Дверь с размаху захлопнулась. Предметы на полках подскочили вместе с леди Кроу, которая торопливым шагом направилась к выходу из своей спальни, желая встретиться лицом к лицу с невидимым гостем. Но на полпути ее остановило все то же зеркало, отражавшее злорадно покачивающиеся огоньки свеч. Свеч, которые потухли в тот момент, когда с грохотом захлопнулась дверь.
Белое личико аристократки исказил испуг. Она резким движением стащила покрывало с кровати и накинула его на трюмо. Из-за тревоги дыхание несколько сбилось, и, прижимая руки к груди, Лукреция словно пыталась его выровнять, отступая от зеркала. Однако находиться в одной комнате с этой таинственной вещью ближайшее время леди Кроу не могла, поэтому почти что выпрыгнула из спальни под звук уносящихся в никуда шагов.
Справа, слева, проще говоря, отовсюду мерещился затихший топот — отпечаток в сознании. В отличие от зеркала, тот не вызывал страха, а поднимал внутри злость и ярость. Сдерживая обуревавшие чувства, Лукреция фурией прошла вдоль коридора, в самый его конец, на пути обращая взор на таблички, аналогично которым висела над дверью и та, что называла гостью «Лукреция Кроу». В порыве отворив последнюю комнату, являвшейся абсолютным тупиком, девушка столкнулась с запустеньем и, подобно недавней аномалии, захлопнула дверь. С силой меньшей, конечно.
Тем не менее, прогулка по коридору мало помогла усмирить пыл. Леди Кроу в задумчивости белым призраком в ночи стояла в коридоре, не зная, куда ей податься. Вернуться в комнату? Позже, пусть невидимые посетители успокоятся хотя бы в ее голове. Мрачной тенью плутать по зданию, уподобляясь тем же потревожившим ее призракам? Нет уж. Пойти подышать свежим воздухом? Идея неплохая, если далеко не отходить от гостевого дома. Города она не знала, потому одна запросто могла заплутать.
На том решение было принято, и леди Кроу двинулась в главный холл, откуда планировала выйти на улицу.

Отредактировано Лукреция Кроу (18.02.2021 19:20)

Со стороны гор послышался протяжный волчий вой, а в след за ним по улицам замелькали редкие факела. Темные силуэты двигались быстро внезапно появлялись и так же внезапно исчезали во мраке. Каждый их шаг эхом отдавался по пустым каменным улицам города. А тем временем ночь продолжала свое шествие по церковным землям. Все сильнее и сильнее давя на приезжих и скрывая в темных закоулках секреты этих земель. В доме же продолжала стоять тишина, гости смирено сидели в своих комнатах, не подавая каких-либо признаков бодрствования, единственный шум, который могло услышать эльфийский слух помимо громких шагов и волчьего воя снаружи, так это храп из комнаты напротив. Храп, что с каждой минутой становился лишь громче и громче.
В темных коридорах все так же раздавались звуки чьих-то шагов, пока Кроу не стала приближаться к главному холлу. Это было единственное место, где мрак отступал под силой света. А вместе с этим светом, затихали и назойливые шаги. С высоты второго этажа можно было спокойно осмотреть весь холл. Возле входной двери на полу сидело человекоподобное нечто. Казалось, оно состоит костей на которых натянули кожу, а после прикрыли его потрепанным черным балахоном не дающим разглядеть лицо существа. Оно же в своей длинной костлявой руке держало небольшой длинны палку, на вершине которой покачивался зажжённый фонарь.
Существую чуть поерзало, когда ощутило присутствие Кроу и даже попыталось встать, но необычно длинное тело без какого намека на мышцы тут же рухнуло обратно. После такой нелепой попытки встать существо громко рассмеялось своим хриплым, дрожащим голосом. Смех его время от времени прерывался кашлем, во время которого чудовище извергала из себя черную и густую как смола слизь прямиком на пол.
– Беспечная душа, тебя здесь был не должно. – Вновь глумливо засмеялась существо выдерживая паузу. – Так почему ты все еще здесь? Загадка, вот нам и загадка!
– Так что же ты на самом деле? Неужели ты такое же чудовище, как и все мы? Ходишь здесь! Прячешься во тьме! М-м-ах-ха-ха!
Сущность, надрываясь от смеха вновь впала в приступ кашля, окропив пол очередной порцией черной смолы.
– Ааа.... Ясно, дитя в образе проклятой куклы... Интересно! Волнующе! Неужели озарение которого все так ищут, перерождения которого все так желают, ты взяла и отвергла? Но ради чего? Картина, есть картина! Как бы много в нее художник не поместил смысла это лишь картина! Плоская крупица нашего мира, не больше! Огнем оно гори! А ты сидишь и смотришь, и смотришь! – Приподняв свою руку, нечто вдруг закашляло.
– Неужели нектар неведенья столь сладок? Молчи кукла! Молчи! Я слышу, как ты думаешь у себя в голове! Я говорю не с тобой! Не с тобой говорю! Само твое существование бессмысленно, оболочка, идущая по нитям судьбы, мерзко явление. Что же касается дитя... Твои поступки пусть и отвратительны, но не мне тебя судить. Зачем тебе эта кукла? Оставь! Оставь ее здесь! Кусок картины не смотри на него! Не смотри! Пусть ее разум сожрет тьма, обнажит ее мысли. Яснее мысли! Это безумие лишь на первый взгляд... Ты так не считаешь? Глупая, глупая кукла! Замолчи! Ее боль не коснется тебя! Я знаю, знаю! Прячешься в ней, но кто прячется в тебе? Брось, брось! Эта кукла уже была во тьме, во тьме же и умрет! Без искры души, исчезнет! Топ-топ-топ, станет тенью! Топ-топ-топ, мерзкой шумной тенью! – Нечто вновь громко рассмеялось, хлопая по полу своей костяной рукой. Затем чуть приподняв руку показала пальцем на Лукрецию Кроу. 
– Ты без души, без искры, без свечи. Значит тьма тебя ждет и забвение! Ха-ха-ха-ха! Но даже у тебя глупой куклы есть выбор... Хотя нет, вру! Никчемная кукла! О чем ты подумала?! Так как же ты поступишь? Пойдешь туда и заберешь чью-то душу?! Не удивлюсь... Но если душа будет мала, то и жизнь будет коротка! Ха-ха-ха! Я не поверю, что ты не убьешь кого-то ради себя. Тебе подобное ведь дается легко, верно? Проклятая кукла в проклятом мире! Подарит ли дитя тебе искру? Свою подарит или заберет чужую? В любом случае ты бесполезна! Никчемная кукла, поганая картина! – С этими словами нечто ударило своей костлявой рукой по двери, за которым тут же показался неприветливый церковный город по центру улицы которой росло множество различных цветов. Однако в большинстве случаев лепестки были тусклыми и маленькими. Словно вот-вот завянут в этой тьме. Существо же в миг бесследно исчезло и холл вновь окутал мрак. Шаги и топот тут-же вернулись обратно, но на этот раз пробегая мимо Кроу они хватали девушку за волосы или же толкали.
У парадных врат гостевого дома в молитвенной позе сидел рыцарь в серебряных латах, украшенных золотом. В рыцаре же прослеживались женские черты. На ее плечах и голове находилось множество свеч, а лицо скрывала маска из серебра. Она лишь безмолвно наблюдала за каждым шагом Кроу все время поворачивая голову в ту сторону, куда-бы та не сделала шаг. Словно и не живая вовсе, ждущая чего-то определенного, прежде чем обнажить свой клинок. Ее зажжённые свечи действовали так же, как лампа существа. Рядом с источником света, тени затихали в своем беге и переставали атаковать незваную гостью, но стоило ей отдалиться как все возвращалось вновь на свои места.

Встав рядом с рыцарем можно было увидеть небольшое кладбище в конце улице. Через кованные воротка кладбища, просматривалась могила украшенный каменным ангелом поросший частично мхом. На самой же могиле сиял огромный белый цветок, края которого были украшены градиентом синего и зеленого цвета. Оно словно отторгала от себя тьму вокруг, позволяя бабочкам свободно летать рядом с ним, а они старательно пытались не покидать приделы его света.

Мирисана быстро поднялась с кровати. Какой-то гулкий шум снаружи, шорох, лёгкое потрескивание – всё это давило, наваливалось со всех сторон, и когда раздался волчий вой, она поняла, что заснуть точно не удастся – да и просто улежать на кровати, пытаясь сделать вид, что всё хорошо и спокойно.
«Здесь определённо всё очень странно, - подумала она. – Конечно, другой город, культура, кто знает, какие обычаи. Томас ведь не рассказал нам всего. Может, всего он и сам не знает. И тем не менее – что здесь такое творится?»
Женщина подошла к окну, осторожно отодвинула занавеску. По узкой улочке, часть которой она смогла увидеть, тянулась вереница людей с факелами. Как будто они направлялись на какой-то ритуал. Выглядело всё очень жутко. Вообще большое количество факелов всегда вызывало у эльфийки чувство опасности. Много огня, значит, можно устроить большой пожар. А пожар в окружении деревьев – это беда. Эльфы любили использовать для освещения магические шары, аквариумы со светлячками или же максимально безопасные лампы, где огонь был окружён слоями стекла и практически не мог бесконтрольно вырваться наружу. Позже Мирисане приходилось часто гостить в городах людей, она привыкла к огню, и всё же какая-то часть неприязни к нему осталась.
«Радует, что они не идут сюда, к нам, чтобы сжечь дом».
Она помнила, что не так давно Гюнтер и Томас обсуждали выпивку, а значит, есть шанс, что они ещё не спят. Возможно, сидят у Гюнтера. Можно заглянуть к ним и спросить, что за ночной праздник они здесь застали и не стоит ли вести себя как-то по-особенному, чтобы не оскорбить местных. «Скорее всего, нужно вести себя тихо и не высовываться», - немного мрачновато подумала женщина.
Она обулась, накинула тунику, подвязала её поясом и связала волосы в хвост. Для прогулки по коридору пойдёт. Затем вышла за дверь. Маркат не спал – он лежал, заложив руки за голову, и глядел в потолок. Совсем как недавно она.
Увидев нанимательницу, мужчина плавно сел на диване.
- Я зайду к Гюнтеру, - пояснила Мирисана. – Если он не спит. Может, он знает, что происходит на улицах.
- Шум какой-то, - недовольно согласился наёмник. В помещении, где отдыхал он, не было окон, поэтому цепочки зловещих огней он не видел. Эльфийка секунду подумала и пригласила его в спальню, подвела к окну и предложила выглянуть. Маркат тихо присвистнул и отошёл от окна подальше.
- Знаешь что-нибудь об этом?
Мужчина помотал головой.
В комнате напротив кто-то громко храпел. «Повезло человеку – спокойно спит», - подумала Мирисана. Вдвоём с наёмником они направились дальше по коридору, выискивая дверь Гюнтера. Хорошо, что хозяева дома – кто же они такие? – размещали таблички с именами важных гостей. Имя Гюнтера также было указано.
Женщина подняла руку и поднесла к двери. Возможно, Гюнтер сможет что-то рассказать, или хотя бы в двух словах успокоить, чтобы эльфийка могла нормально заснуть и выспаться. Что-то вроде «Да ничего страшного, обычное еженедельное жертвоприношение, не обращайте внимания!..» Мирисану передёрнуло. Если Томас тоже с ним, тем лучше – кучер наверняка хоть что-то знает. Правда, почему же тогда не предупредил? В любом случае, нужно попытаться.
Никаких особых звуков она за дверью не слышала – ни звона стаканов, ни громкой беседы, ни смеха, ни храпа. Однако это ни о чём не говорило. В любом случае, врываться в комнату эльфийка не стала бы, поэтому она просто постучала в дверь. Маркат молча ждал за её спиной, изредка косясь в коридор.

«Как любопытно…» — Девушка подняла руку, коснувшуюся необычного цветка, на уровень глаз. Голубой взгляд многократно очертил каждую линию ладоней и кончиков пальцев, словно пытался уловить видимые признаки, которые были бы способны объяснить то, с чем столкнулось осязание.
«Растения в равной мере с животными наделены жизнью. Стоит мне лишь надломить тонкий стебель, оно умрет, как если бы я воткнула сталь в грудь какому-нибудь зверю. В предсмертной агонии в обоих еще будет теплиться жизнь: та поборет или окажется не в силах совладать со смертью. Удивительно, но кажется, что через прикосновение сам цветок мне говорит о том. В нем отпечаток жизни куда более яркий, чем у тех растений, которые окружают нас постоянно. Так ли это? Сейчас я ни в чем не могу быть уверена. В слишком необычную ситуацию я попала».
Лукреция оставила думы и огляделась. Только сейчас она заметила, что ворота за ней закрылись и теперь опутаны цепями, замок которых ей просто так не открыть. Мало того к кладбищу медленно подступала черная субстанция, безвозвратно поглощая все, что встречалось на ее пути. Совсем не ясно было то, где находится источник смолы и перестанет ли она пребывать. Вдали дружелюбно мелькал теплый свет, который источали мерцающие огоньки на плечах молчаливого рыцаря. Более он не был досягаем и превращался во что-то насмешливое, создавая иллюзию уходящей надежды. А ведь стоило остаться рядом с облаченной в серебряные латы воительницей, как никакое потустороннее существо не тронуло бы леди Кроу. Во всяком случае, аристократка видела все именно так.
«Кажется, мне не стоит здесь задерживаться».
Взор вернулся к цветам. Перво-наперво девушка внимательнее оглядела три цветка, растущих на могилах. Белый, фиолетовый и разноцветный. Какой из них привлечет большее внимание? Вот и Лукреция подошла к тому, что имел три разных лепестка. Тонкие пальцы двух рук погрузились в холодную землю могилы, аккуратно, чтобы не повредить корни. Цветок хотели извлечь из земли, чтобы появилась возможность забрать его с собой.
Остались белый и фиолетовый. Уничтожать их было бы неприемлемо для гостьи, пускай и незваной. Лукреция успела оторвать лишь один из множества фиолетовых лепестков, обдавая руку пульсирующим светом. А затем ворота яростно зашатали и вновь возник хаотичный топот невидимок. Обернувшись через плечо, девушка заметила, как близко подступила черная субстанция. Кованые ворота немного сдерживали ее, но на глазах магическим образом ржавели и не внушали спасительной мысли о безопасности. Потому леди Кроу, держа в левой руке корневище изъятого из земли растения, а сорванный фиолетовый лепесток по привычке переместив в подпространственный карман, спешно двинулась в глубь кладбища в поисках другого выхода.

Помимо привычного грохота за стенами кладбища раздался лязг серебряных доспехов. Рыцарь в серебряной маске зашагал в сторону кладбища, медленно словно старый колос. Свет, испускаемый свечами, отражался от доспехов на небольшую, около двух метров площадь, заставляя смолу жалостливо отступать и прятаться. Всякий раз, когда ей это не удавалось, он испепелял ее, оставляя лишь дымку. Мерзкий искаженный визг из сотен голосов сопровождавший сей процесс, разносился гулким эхом в пустынных очертаниях города. Когда нога рыцаря вступила на кладбищенскую землю, периметр кладбища вмиг озарился множеством фонарей, окружавших его. И свет, испускаемый ими, отгонял смолу подальше от металлических конструкций. Не сбавляя ходу, она направился в сторону Кроу и подойдя достаточно близко остановилась, протянув свою руку.
   - Охота это именно, что охота. Увы, но тут нет никакого потаенного смысла. Здесь, как и в любом другом месте, охотник старается оборвать жизнь жертвы. Это не обряд и увы не праздник. Церковные охотники, те люди, которые окружали вас все время в данном городе, известны тем, что охотятся на чудовищ. Удивительно, но для этих людей порой понятие чудовище очень расплывчато, им может оказаться любой, включая и самих охотников. Боюсь это все что нам известно... Они как правило не спешат просвещать чужаков о своей деятельности. - Проговорил Гюнтер, наблюдая за обладательницей эльфийской крови. На его лице странным образом появились морщины, которых ранее на его лице замечено не было, а на темных волосах местами неожиданно стала виднеться седые локоны.
   - Одновременно с уничтожением всякого рода нечисти, они одни из лучших лекарей и алхимиков. Лечебниц и алхимических заведений здесь как кабаков в портовых городах, если не больше. - Добавил кучер, заглядывая на дно собственного стакана, он неторопливо погружался в собственные размышления.
   — Вот только лишь крупицы местных знаний умудряются проникнуть во внешний мир, а ведь еще сотню лет назад здесь были лишь камни. Только задумайся... Как за сто лет все это появилось? Думаю, тебе как эльфу, подобные перемены куда проще это осознать, чем нам. - Гюнтер ненадолго прервался и посмотрел на своего товарища, - Что-ж... Похоже некоторым из нас стоит хотя-бы попытаться отдохнуть. Ну а что касается вас двоих, постарайтесь избегать неприятностей во время своей прогулки.

Металлическая дева неожиданно быстро сделала выпад вперед, хватая без особого труда шею Лукреции. Ее стальная хватка все сильнее и сильнее сдавливало горло и перекрывала доступ к спасательному кислороду. Ровно до тех пор, пока последние капли жизни не покинули бренное тело жертвы. Свободная рука подхватила труп девушки за талию и медленно опустила его на землю. Рука в латном доспехе машинально скользнула по лицу Лукреции с целью закрыть возможно открытые глаза почившей. Далее она вновь встала и безразлично направилась куда-то по своим делам.

Ввиду черных одеяний, которые использовали охотники их едва ли можно было заметить в тенях городских улиц. Лишь время от времени под лунным светом сверкали их клинки, а из глубин города доносились не человеческой природы крики, стоны, завывания... Но не смотря на творящийся в округе хаос, никаких масштабных битв вокруг не происходило. Факела вдали то тут, то там, освещая жалкие клочки материи спрятанных в глубоких тенях. Ввиду эльфийского происхождения Мирисана могла отчетливо слышать блуждающий по узким улицам звуки, в отличие от своего сопровождающего.
- Нет-нет-нет! Я слышу звон! Я слышу звон! Колокол! Я этого не вынесу! Не вынесу, понимаешь?! Он... Он проникает в меня, они растут во мне! Растут! - Раздался громкий хлопок порохового оружия и данный голос вмиг затих.
- Р-р-р-ра, Р-р-р-ра! Гл-л, гл-л, ых-ыы! A-a-a! У-а-а а-a-a... Х-х-х! - Донеслось уже с другой с востока в глубинах города и в отличие от предыдущего источника звука, он был намного ближе предыдущего, но стремительно с завидной скоростью удалялся прочь.
- Ф-храку... Ф-храку ышы! - Уже, с другой стороны, объявился очередной источник звука. За ним же следом раздался истошные женский хриплый крик. Крик полный отчаянья и боли мучающегося живого существа.
- Ышы! Эфа ышы! - Раздался восторженный крик, а затем и довольное чавканье на фоне полного боли крика.

Обильные перешептывания, что надоедливо жужжало вокруг подталкивали дочь лорда вновь открыть глаза. Попытки хоть как-то пошевелиться привели к осознанию, что все ниже шеи было парализовано и совершенно недвижимо. Осмотревшись, можно было заметить, что вокруг находится небольшая деревянная конструкция открытого гроба, в котором аккуратно и было размещено тело Кроу, усеянное множеством различных цветов, а за ней стоит толпа людей в черном. Часть из них представляла собой семейство Кроу, другая же часть людей была совершенно не знакома. Их перешептывания было совершенно невозможно разобрать. На любой поворот головы, фразу или крик исходящий от Лукреции совершенно никто не обращал внимания. Люди раз за разом подходили к гробу, любезно клали цветок и возвращались к остальным. Сие процессия была весьма долгой и вам приходилось наблюдать ее целыми томными часами. В конце к гробу подошел незнакомый женский силуэт. Она была одета в длинный черного цвета плащ, плечи которого были усилены кожаными вставками, жилет под которым виднелась белая рубашка, на воротнике которой было жабо и украшение из зеленого камня. Кожаные перчатки фактически по самый локоть, коричневые штаны, сапоги, доходившие ей до колена. Подойдя к гробу, она медленно сняла с головы треуголку. Ее кожа была мраморно бледной, как и у самой покойницы. Фигура склонилась над гробом и аккуратно поправила прядь выбившихся волос Кроу. Лицо незнакомки совершенно не изображало каких-либо эмоций. У нее были глаза бледно-зелёного цвета и черные густые тени, подчеркивающие их. Девушка обладала светлыми волосами, которые словно утратили часть своего пигмента. В ее руках оказался тот самый разноцветный цветок, который она и вложила в холодные руки Лукреции Кроу. Выпрямившись, охотница отступила от гроба и затерявшись в толпе бесследно исчезла. Церемония длилась еще несколько часов, пока снаружи совсем не наступила ночь. Люди наконец простились с ушедшей и медленно один за другим стали исчезать за деревянными дверями часовни. Все что оставалось это ждать. Ждать всю ночь лежа в собственном гробу, пока на наступит утро.
После рассвета, в часовню зашло четверо крепких мужчин, они подхватили гроб и медленно понесли его на выход. Снаружи стояла тяжелая пасмурная погода и лишь редкие лучи солнца пробивались к земле. Носильщиков вновь окружили люди в черном которые приходили простить вчера. Они шли позади оплакивали утрату до самого кладбища. Там же уже была готова свежая могила, возле которой стояло каменное надгробье с именем Лукреции Кроу. Гроб был медленно опущен перед ямой и накрыт крышкой, по которой тут-же обрушился грохот деревянных молотков. Лишь когда стихли удары мужчины принялись опускать гроб в могилу. Вся процессия медленно и все так же по очереди подходили к яме и кидали горсть земли, которая гулким звоном падала на крышку гроба. Теперь же носильщики взялись за лопаты начали слой за слоем засыпать могилу сырой землей. Куски почвы с грохотом падали на деревянный каркас, заставляя все что было внутри погрузиться во тьму. Через пол часа, Кроу стала единственным источником звука доступный ей в распоряжение.

Среди зачатков хаоса происходящего на улицах церковного города, Мирисана вновь могла услышать что-то новое и разборчивое. Рядом с гостевым домом, через улицу раздавался тихий детский плач.
- М-ма! М-ма! - Обрывочно хныча произносил маленький мальчик в надежде, что самый близкий ему человек его непременно найдет и все монстры тут же исчезнут, а ночной кошмар вмиг исчезнет из памяти.
Неожиданно по пустынной улице, нечто похожее на человека весьма быстро пробежало напротив гостевого дома опираясь на все четыре конечности. Существо оставило за собой невообразимо огромный кровавый шлейф. Вслед же за этим существом устремилась и группа охотников с факелами, не обращая внимания на раздающийся детский плач никакого внимания.

Шли часы, за часами проходили целые дни и недели, но осознать это погребенной было не по силам. К ней постепенно приходило осознание, что люди присутствующие на ее похоронах имели странности. У них совершенно не было лиц, а по очертанию и повадкам некоторых из них можно было понять, что это родственники, которых давно не было на свете. Лишь одно лицо из всей процессии запомнилось наверняка. Дышать становилось все тяжелее, а вместе с тем появлялось нарастающее чувство усталости. Было и еще одна деталь, которую, к сожалению, Кроу не могла наблюдать. Снаружи светило солнце, сидящие на ветках дуба птицы пели свои песни. По лугам же свободно гулял ветерок, покачивая при этом прораставший на могиле цветок.
Неожиданно покой Лукреции прервал тихий топот, а вместе с ним что-то холодное коснулось щеки. Эта была одна из незакрепленных пробирок, что от порыва ветра покатилась по поверхности стола пока наконец не коснулась лица аристократки.

Отредактировано Леди Мария (24.03.2021 15:13)

- Тьфу ты! – сплюнул Маркат. Он не видел ничего конкретного, да и жутких криков не слышал, но именно это ему и не нравилось. Если опасность видишь, с ней можно бороться. А когда знаешь, что она есть, но даже не понимаешь, какая и где…
Мирисана тоже не видела жутких картин, разворачивающихся перед самым носом. Лишь какие-то обрывки звуков, которые были довольно далеко и лишь изредка словно бы становились громче – вероятно, в кварталах поближе. Если связать всё, что она услышала, это и вправду было похоже на какой-то дикий кошмар. Душераздирающие крики, визги, вопли, иногда лязг. Кто-то орал и просил остановить колокол.
«Галлюцинации… колокола я не слышу, а это невозможно, если он рядом с этим человеком. Такое ощущение, что улицы наводнили чудовища, они убивают людей, а кто-то, возможно, убивает их. Хотя не поручусь…»
- Вы что-нибудь слышите? – наёмник слегка покосился на эльфийку. Он привык иногда полагаться на её слух, ведь она могла предупредить нападение даже раньше него самого.
- Ничего особенного, - Мирисана мотнула головой, продолжая прислушиваться. Выходить и блуждать по улицам не было никакого желания. «Это какой-то странный, непонятный мне местный ритуал, в чём его цель и от чего он зависит, я не знаю. Вмешиваться было бы большой ошибкой. Поэтому нужно просто вернуться в комнату и если не поспать, то хотя бы дать отдых телу».
Она уже собиралась возвращаться, как услышала жалобный детский плач. Не похожий на рёв монстра. Причём довольно близко. Он просто звал маму – не настолько громко, чтобы его могли услышать все окрестные чудовища, но достаточно, чтобы расслышал эльф.
- Там ребёнок, - тихо сказала она.
- Плохая идея, - сразу же отреагировал Маркат. – Возможно, приманка.
Мирисана и сама прекрасно это понимала.
«Нередко чудовища принимают облик любимых нами людей, чтобы сбить с толку и не дать сопротивляться. А иногда становятся теми, кого мы не должны бояться и кого нам может захотеться спасти. Я прекрасно это знаю. Но… это недалеко. Мы могли бы проверить. И если это ребёнок, пусть отсидится в нашем доме до утра, а там разберёмся».
- Попробуем его найти, - Мирисана сделала шаг вперёд. – Он недалеко. Немного пройти улицу.
- Ох не надо бы… - шёпотом, себе под нос проговорил мужчина, но двинулся рядом, постоянно озираясь, с обнажённым мечом. Он был готов отражать любую атаку, как только она появится даже намёком.
Идти действительно не пришлось далеко. Мирисане в какой-то момент показалось, что она видит существо, чем-то похожее на человека, но странно, неестественно двигающееся – оно ковыляло по улице, оставляя за собой какой-то след, а за ним неумолимой тенью бежали люди. «Вроде настоящие люди». Её взгляд скользнул по этим людям, а потом перескочил на ребёнка. Он выглядел как обычный маленький мальчик, сидел съёжившись возле крыльца, кое-как спрятавшись в его тени, и звал маму.
- Позову его в дом, - сказала Мирисана и, как могла быстро и аккуратно, выскочила из-за угла дома и перебежала улицу прямо к ребёнку. Прижалась к стене возле него, присела. Над эльфийкой навис настороженный Маркат с мечом.
- Эй! – женщина не стала трогать мальчика, просто тихо позвала. – Не бойся. Меня зовут Сан. Пойдём со мной вместе искать маму.
Она собиралась как можно быстрее утащить маленького человека в гостевой дом и больше оттуда не выходить до рассвета.

Так или иначе, Лукреция успела поалхимичить как во сне, так и в реальности. В отдалении покоилось зелье, а закинутые в ступку полутертые травы тонко намекали на тот скользкий момент слияния двух реальностей и переход из одной в другую. Вероятно, аристократка проспала всего на всего час или того меньше, так как на дворе стояла неизменной глубокая ночь.
В комнате значительно похолодало. Все-таки дремать с открытым окном не лучшая затея. Девушка неспешно размяла затекшие мышцы. Мановением руки она собрала со стола свой саквояж ученого, вернув все, что должно в "Мудрость Дракона". Мыслями леди Кроу продолжала блуждать от стены до стены тесного гроба. Осадок после странного сна холодил душу, а биение своего сердца казалось чем-то аномальным.
«Как непривычно быть живой…» — Злорадно усмехалось утомленное сознание. Однако ж после астральных путешествий, если их можно таковыми назвать, отправляться в новое хотелось меньше всего. В пору было бы взбодриться чашечкой кофе, впоследствии упорядочив мысли.
Лукреция неспешно поднялась из-за стола и направилась к окну, намереваясь закрыть его. Прозрачные занавески колыхал ночной ветер, обдавая свежим дыханием. Не менее бодрящим, чем глоток горячего кофе.
Поежившись, аристократка устремила голубой взор на улицы церковного городка. Мрачный, он пронзил ее взглядом множества глаз-окон. Казалось девушке или нет, но в ночных тенях прятались страшные тайны и невообразимые загадки.
Внезапно леди Кроу ощутила стремительно возрастающее желание убедиться в том, существует ли в реальности то кладбище, которое привиделось во сне. На этот раз пренебрегать собственной безопасностью не хотелось, потому было принято разбудить расположившегося по соседству Савьера Свирепого — наемника, который ехал рядом с ее экипажем, пока дипломатическая процессия из Терры продвигалась к условленному городу.
Прежде, чем удалиться, Лукреция повнимательнее осмотрела постройки рядом с гостевым домом. Вдруг выглянет краюшек кладбища? Во всяком случае, на то могли не выходить окна ее комнаты.
Тем не менее, девушка покинула свою комнату, едва слышно затворив дверь и прислушиваясь к тишине, словно ожидая услышать хаотичный топот сотни злобных невидимок. Как же тот сон был реален! Компания Савьера определенно поможет отогнать навязчивое дежавю. Потому леди Кроу не громко постучала в дверь соседней комнаты и отошла на пару шагов назад, когда послышались шарканье и позвякивание. Не прошло и минуты, как на пороге показался Савьер во всеоружии. Ни в одном глазу не было видно сна или дремоты, да и, в прочем, выглядел он так, будто только что выбрался из какого-нибудь древнего подземелья. Проще говоря, как всегда неопрятен и в полной боевой готовности.
— Нам на улицу, — Пояснила леди Кроу, втайне радуясь, что не ей одной придется встречаться лицом к лицу с событиями, которые пойдут не по плану. А пока оба двинулись на первый этаж.

За каждым окном скрывались улицы церковного города, о котором было ничего не известно. Ни единой крошки существование того кладбища не просачивалось сквозь оконные проемы гостевого дома, словно надменно издеваясь. Заставляя покинуть собственную комнату, чтоб вновь пройтись по знакомым коридорам и улицам. Интерьер, чистый ухоженный словно контрастом сталкивался с тем, что было в воспоминаниях. Они подлым образом замерли на тех же местах словно взывая к чувству диссонанса. Всякий раз, когда девушка моргала перед ее глазами, всплывали более знакомые образы данного места. На мгновение, вернулся и тот самый запах, затхлого брошенного здания и вещей, покрытых плотным слоем пыли.
* * *
Звонкая пощечина эхом разлетелась по переулку, помогло это наемнику или же нет оставалось только догадываться. Перестал ли он слышать голоса или же они издевательски замолчали, даруя наемнику лишь ложную надежду, судить было сложно. Однако удар вызвал еще и сильную боль, словно из-за него разбилось стекло осколки которого резко вонзились в мягкую мозговую ткань. Крики ребенка так же неожиданно затихли после действий Мирисаны, вместо этого за ее спиной раздались медленные аплодисменты.
— Как мило. — Произнесла девушка в белых одеяниях спокойным и даже немного заботливым голосом находясь рядом с ребенком, потерявшим сознание. Выражение ее лица и взгляд были совершенны неизменны. На ней были белые длинные хирургические перчатки из тонкой покладистой кожи, украшенные затейливой вышивкой. Рядом с ней стоял мужчина в черных охотничьих одеждах церкви, на его левой ладони лежал пустой многоразовый шприц. Он был довольно неплохо вооружен, кремниевый пистолетом находящийся на поясе и зазубренный топор в правой руке.

* * *
Продвигаясь дальше по маршруту, перед Лукрецией вновь возник знакомый холл. Прежде чем спуститься на первый этаж, ей вновь пришлось его осмотреть сверху-вниз. Существа на сей раз внизу не было. Однако на его месте лежал плотно скрученный рулон черной холщовой ткани, использовавшийся еще недавно как полотно для крытой телеги. Ткани из который существо создало себе свой черный балахон.
— Молчи кукла! Молчи! Я говорю не с тобой! Не с тобой говорю! — Раздался мерзкий голос существа где-то внутри подсознания. — Ты без души, без искры, без свечи. Значит тьма тебя ждет и забвение!
— Пойдешь туда и заберешь чью-то душу?! Ха-ха-ха-ха! Глупая, глупая кукла! Замолчи! — Все так же не стихая пробирался этот голос, говорящий обрывками ранее услышанного. — Тебе подобное ведь дается легко, верно? Оставь! Оставь ее здесь!
Всплывшие реплики в подсознании Лукреции резко оборвались сильным приступом кашля.
* * *
Незнакомка склонилась к мальчугану, бегло осмотрела голову парня особое внимание уделяя глазам, рту и ушам. Затем ее белые перчатки скользнули к саквояжу и достали оттуда острый металлический скальпель. Направляемый твердой рукой до безобразия острое лезвие сделало надрез в области роговицы. Осмотрев место разреза, незнакомка вновь заговорила: 
— Стадия созревания пройдена, транспортировка невозможна. Один из... — Произнесла девушка охотнику рядом, однако переведя взгляд на чужеземцев, прервала свой анализ на полу слове. Мужчина лишь молча кивнул, возвращая шприц его владелице. Холодная сталь безразлично опустилась вниз, обрывая тонкую нить судьбы. Следом бездыханное тело окропило густая черная жидкость, а искра породила пламя, охватившее мальчика в своих объятия. 
* * *
За пределами гостевого дома. Улицы были наполнены мрачной тишиной, лишь изредка прерываемой в своем безмолвие необычной ночной суетой церковного города. Из таверн не выходили пьяные матросы, распевая бравые песни и ругаясь на тяжелую жизнь далекими от поэзии рифмами. По улицам не прогуливались в неспешных прогулках молодые влюбленные. Лишь звуки ночной охоты. Бег, лязг и грохот кремниевых ружей. Редкие, обрывистые звуки. Достаточно чтобы понять, что город не спит, но недостаточно чтобы иметь массовый характер.

На том месте, где молилась серебряная дева ничего подозрительного не было как в прочем и ее самой. Городские вены уходили в глубь поселения, окруженные плотно стоящими постройками. Они смотрели друг на друга через просторную улицу, тускло освещенную фонарями. За этими домами находились улочки в одной, из которых сейчас находились разношерстная компания, Леди из Дома Белой Розы ее наемник из Псов Сайрона и представителя церкви.
* * *
Леди в белых одеяниях медленно подошла к Макрату. Охотник лишь стоял в стороне озираясь хищным взглядам по сторонам и вслушиваясь в каждый шорох. Взгляд ее пристально блуждал по лицу наемника проверяя свою гипотезу, а как только пазл был собран уголки ее губ исказились в краткой ухмылке.
— Так и думала. — Медленно произнесла она без какой-либо грусти или радости в голосе. Ее руки скользнули к саквояжу и вытащили оттуда небольшой металлический шарик с несколькими отверстиями и затем поднесла его к носу наемника сказала:
— Это ладан, он облегчит твое состояние и поможет удержать рассудок под контролем какое-то время. Немного лучше пощечины, я права? — Закончив свое объяснение, она вложила шарик в руки наемника. Затем повернувшись в сторону Мирисаны стала издалека осматривать и ее.
* * *
Эта улица и дома были знакомы леди Кроу, пусть ранее по ней девушка никогда не ступала. Все, от расположения фонарей, цветов в клумбе и ям на брусчатке. Однако то место, где должно находиться кладбище было занято совершенно другим строением, а улица уходила вглубь города намного дальше. Отделенное от простых городских строений такими же широкими дорогами, вдалеке стоял церковный собор. Ночь и блуждающий по улице тумана, не давал его разглядеть достаточно отчетливо. Однако, эти погодные условия не мешали оценить его масштаб. Самое большое и высокое здание в городе расползалось в стороны занимая поистине огромную площадь.

В тумане, зловеще мелькали силуэты в темных одеждах, тускло освещаемые светом факелов. Они стремительно пересекали улицу, скрываясь в узких улочках, зданиях. Их шаги эхом разносились по улице пока наконец не затихнут. Словно тени, о которых когда-то говорило существо.
— Брось, брось! Эта кукла уже была во тьме, во тьме же и умрет! Топ-топ-топ, станет тенью! Топ-топ-топ, мерзкой шумной тенью! — Вновь в подсознании возник голос существа и желание вновь придаться приступу кашля пока вороны кружили над головой.

* * *
— Так и что вы забыли на улице в ночь охоты? — Произнесла она, а затем подняв свой взгляд к небу вновь ухмыльнулась. - Можешь не отвечать, ты ведь даже не знаешь, что это такое.
Ее грудь, скрытая под белыми одеяниями, чуть приподнялась и вновь опустилась из-за тяжелого вздоха.
— Можешь не бояться нас... — Произнесла девушка, посмотрев сначала на себя, а затем взглядом указав на своего товарища в черном.
— Церковь выходит на охоту в качестве врача. Когда обнаружена опухоль, необходимо определить его местоположение, добраться туда и вырвать из груди больного. — Говоря о церкви и ее предназначении, глаза девушки словно загорелись. — Понимаешь, о чем я? Именно это сейчас и нужно твоему другу. Поэтому, я бы посоветовала ему отправиться в лечебницу Йозефки при церковном соборе. Я и мой спутник направляемся сейчас туда. Можете присоединиться к нам, мой друг проследить за вашей безопасностью. — Не дожидаясь ответа она кивнула своему спутнику и направились к выходу из переулка.

Мирисана не вмешивалась и лишь, не двигаясь с места, наблюдала за происходящим. Бежать она не думала – если это враги, они всё равно её поймают.
Эльфийка вздрогнула, когда маленькое тельце ребёнка мигом загорелось, но, как бы ни была печальна эта ситуация, если спасти нельзя, возможно, лучше уничтожить. Вдруг этим телом смогла бы управлять враждебная сила? Женщина не разбиралась в таких тонкостях, как одержимость, ментальная магия и подобные вещи – ей были ближе конкретные понятия и наука. Именно поэтому она просто смотрела, слушала, впитывала информацию, надеясь, что это сможет помочь ей в дальнейшем.
Маркат тоже стоял не двигаясь, и не предпринял никаких действий, когда женщина в белом подошла к нему. Было непонятно, что она собирается делать. На миг Мирисане показалось, что она сожжёт и его, но женщина хотела помочь. «Или делает вид. Как бы то ни было, пока что всё выглядит вполне дружелюбно».
С самой эльфийкой, судя по всему, с точки зрения незнакомцев всё было в порядке, поскольку её не попытались надрезать или выдать лекарство. Определённо не потому, что её боялись. «Может, из-за того что я эльф, а эльфов они не спасают…» Напротив, женщина в белом заговорила обычным тоном:
- Так и что вы забыли на улице в ночь охоты? Можешь не отвечать, ты ведь даже не знаешь, что это такое.
«Люди… никакого представления о манерах», - с лёгкой укоризной подумала Мирисана. Впрочем, ситуация не слишком походила на светский раут, так что не стоило заострять на этом внимания.
- Действительно, не знаю, - ответила она. – И не стала бы выходить. Но я услышала крик ребёнка. У нас принято спасать страдающих, особенно детей.
«Жаль, спасти не удалось. Да я бы, пожалуй, и не смогла… в условиях этой загадочной охоты».
Женщина в белом снова заговорила об охоте, и Мирисана обратилась в слух. «Опухоль, которую они должны вырезать… выходит, охотники – это они? И такие, как они? И на кого же тогда они охотятся?»
- Благодарю, - Мирисана чуть склонила голову. – Мы последуем вашему совету и отправимся с вами, - она покосилась на Марката. Выражение смятения исчезло с его лица, но он не выглядел нормальным – стоял как будто в прострации, сжимая шарик ладана в руке. И без того резкий запах бил в эльфийский нос молотом. – Я была бы признательна вам, если бы вы рассказали немного больше об охоте. Я понимаю, что вы можете хранить недоступные тайны. Но я не стремлюсь к ним. Лишь хочу знать, чего именно стоит бояться. Возможно, эта информация когда-нибудь спасёт меня.
Незнакомцы продолжили свой путь, и Мирисана последовала за ними. Она позвала и наёмника, но тот и сам уже делал шаги в нужную сторону. «Подумать только, теперь я за ним присматриваю», - возможно, эльфийка закатила бы глаза, но она не хотела терять внимание ни на миг. Сейчас было важно наблюдать.
«Эти спутники очень кстати – теперь, если раздастся крик или кто-то будет звать на помощь, они сами сориентируются, нужно ли бросаться на помощь или лучше держаться подальше».

Следуя за церковниками и периодически поглядывая на послушно следующего за ними Марката, эльфийка внимательно вслушивалась в слова женщины в белом. Та пыталась объяснить, но Мирисана понимала лишь общее. Впрочем, этого было достаточно. «Напрасно мы вышли на улицу… сейчас с наёмником творится невесть что, я чувствую себя виноватой в гибели ребёнка, и неизвестно, когда мы сможем вернуться обратно в дом. И сможем ли… - опять короткий взгляд на Марката. – Вообще-то мы здесь по делам. Ладно, пока что – слушаем и наблюдаем. Слушаем и наблюдаем…»
Цель излечения всех болезней показалась Мирисане достойной, она коротко кивнула самой себе. Эльфийка и сама многое делала для того, чтобы улучшить здоровье своей расы. Не то чтобы здоровье других было для неё неважным – просто она работала в Эларии, и если удавалось совершить какой-то прорыв, новшества применялись именно в стране эльфов. Делиться ими с другими или нет – это решение принимала уже не она. Конечно, если дело касалось помощи страждущим за границами Эларии, когда рядом была сама Мирисана – она помогала всем. Вражда любого порядка вызывала у неё эмоциональное отторжение.
Странные наблюдатели, которые сверкали глазами с верхних этажей, вдруг активизировались. Раздались какие-то звуки, хлопки. Их сопровождающие отреагировали незамедлительно. Мужчина-церковник махнул рукой, женщина в белом присела. Мирисана быстро повторила то же самое, потянула за собой Марката. Увидев, что женщина закрывает уши руками, эльфийка потянулась к своим и едва успела – раздался оглушительный хлопок. Он вряд ли был приятен даже для людей, но для неё с её тонким слухом превратился в кошмар.
«Открыть рот… надо было… наверное…» - думала Мирисана, моргая и пытаясь услышать хоть что-то, кроме противного писка и гула в голове. Церковница что-то сказала, но эльфийка не смогла расслышать ни слова – она просто увидела, как шевелятся губы. Ей было странно, что вооружённый мужчина ничего не предпринимает – ведь хлопки никуда не исчезли! Но он был спокоен, даже сказал что-то забавное – по крайней мере, его спутница улыбнулась. «Наверное, это у меня в голове…» Женщина потрясла головой, но это не очень помогло. «Ладно, чтобы следовать за ними, обойдусь без слуха».
Пока они шли дальше, слух медленно возвращался. Правда, ощущение, что голова набита ватой, не исчезло, и Мирисане приходилось это терпеть. Убеждаться, что Маркат идёт следом, только слыша его шаги, она теперь не могла, поэтому оглядывалась чаще. И иногда мотала головой, надеясь, что это хоть как-то поможет. «Обожаю эльфов и их бесшумные стрелы…»
Наконец спутники добрались до своей цели. Когда они вошли в помещение, Мирисана уже могла слышать голоса и внешние звуки, так что вполне чётко поняла, как назвали церковницу в белом. Эльфийка чуть внимательнее присмотрелась к ней. «Интересно, та самая Йозефка? Что же она сама так рискует собой, выходя в такое опасное время на улицу? Неужели ради идеи?»
Девушка, которая приветствовала гостей, вдруг побелела, и Мирисана увидела, что она глядит на Марката. «Настолько привыкли, что замечают что-то с одного взгляда. То, чего я не вижу вообще – разве что эта странная неподвижность и безумный взгляд…» Ничего не говоря, эльфийка последовала за Йозефкой. Чуть замедлилась возле оранжереи, но, естественно, не стала туда заходить или что-то спрашивать. Вопрос с наёмником сейчас куда важнее.
Помещение, в которое они пришли, Мирисане не понравилось. Особенно залитый кровью стол. Впрочем, медицина далеко не всегда выглядит приятно. В ожидании церковницы Мирисана присела на одно из лекционных сидений. Потом вспомнила, какими глазами смотрела на Марката встретившая их девушка. Посмотрела на наёмника, который стоял невдалеке с отсутствующим видом. И ей стало не по себе от того, что она с ним здесь наедине.

Затянутая, долгая ночь не собиралась отпускать ни единых души из темных вод, наполненных кошмаром. Лишь одинокий в комнате мужчина самодовольно ухмыльнулся, ненадолго взглянув в открытое окно. Кисть аккуратно, но быстро касалась полотна, вырисовывая очертания очередного лица. Используя при этом лишь единственный темно-красный цвет, создающий контраст с белой поверхность холста.

Из коридора по соседству с висящей картиной раздалась тройка последних шагов. Фигура, облаченная в те же охотничьи одеяния, что и на картине, застыла фактически едва покинув проем коридора. Повернув голову, она наблюдала как леди из семейства Кроу сидела на полу, словно измученный болезнью цветок.
— Увы, ваше лицо мне не знакомо. — Произнес женский голос. Едва твердый, в меру спокойный и в то же время необычайно уставший. Трудно было сказать, связанна ли эта усталость из-за отсутствия сна или же она была рождена необычной картиной, которую ее глазам приходилось наблюдать в церковных стенах. Правая рука девушки была отведена за спину, левая нога сделала шаг назад, тело склонилось, протягивая левую руку в качестве помощи.
— Вам не следует быть здесь... — Холодно, произнесла девушка явно недовольная своей находке. Приняла ли эту помощь Кроу или же нет, в конечном итоге охотница выпрямилась, сложив в последующем руки на груди и принялась смирять взглядом незваных гостей одновременно пытаясь понять, что с ними делать или же смиренно выслушивать оправдания с их стороны. Разумеется, выбор же был у нее довольно богатый. Даже несмотря на наличие защитника у Кроу, ведь она и сама была довольно неплохо вооружена, два клинка разной длинны на поясе и там же расположенный кремниевый пистолет.
— Надеюсь у вас были весьма серьезные причины, чтобы оказаться здесь. — Вновь произнесла охотница с картины, скользя взглядом сначала по наемнику, затем по Лукреции, а после ненадолго задержавшись на собственном изображении, он вновь сконцентрировался на двух.
Обилие крови резко окропило лицо и платье Лукреции...
* * *
Хрусталь со звоном коснулся стола, встав рядом с бутылкой Каридианского красного. Небольшая остаточная капля напитка уже давно успела скатиться от самого горлышка к невинно белому столу из чистейшего белого мрамора. Зачарованная скрипка, зависшая в воздухе, наигрывала долгую и удачно закольцованную мелодию, призванную создавать в этой стерильно белой комнате своеобразный слегка экспрессивный эмбиент. Заставляя художника все более активно в выразительной манере изливать краску на холст.
Кусок, заточенный стали, пролетел сквозь пространство комнаты, разрезая воздух до осязаемого слуху гулом и с последующим затем грохотом от столкновения с толстой древесиной замер в ожидании. Рождая в данном сопротивлении всплеск из щепок, устремившихся в разные стороны. клинок застрял, прорубив половину стола. Голова наемника резко завалилась набок, издав неприятный слуху хруст, а пустой и безумный взгляд устремился на сидящую перед ним представительницу эльфийской крови, сидящий перед изуродованным столом. Его рука по старой памяти твердо лежала на рукояти собственного клинка. Движения наемника были резкими и прерывистыми, однако, чтобы вытащить застрявший клинок, ему потребовалось около двух минут.
Дверь в помещение открылась и в проходе появилась Йозевка. Заметив помешательство наемника, она тут же подозвала Мирисану.
— Скорее, сюда! — Прокричала церковница, сопровождая реплику взмахами ладони, для привлечения внимания. Другой же рукой, держа дверь была готова тут-же ее закрыть. Как только учебный зал с обезумившим на тот момент наемником остался позади, а крепкая и тяжелая дверь встала преградой, девушка, закрыв дверь перед наемником, положила руку на плечо чудом спасшейся эльфийки.
— Ты цела? — Произнесла она, при этом несмотря на ситуацию и заданный вопрос, выражение лица совершенно не отображало тревогу или беспокойство. Напротив, в какой-то момент губы сложились в весьма неприятную улыбку едва граничащую со злобной ухмылкой. Тело вмиг окутало ощущение мучительной слабости и желание устремиться ко сну, несмотря на грохот, раздаваемый позади. Температура в помещении словно резко упала на добрую тройку градусов, от чего тело неприятно начало знобить. Хирургические перчатки церковницы сменили окрас, так же как и синяя шелковая туника в области живота. Йозевка отстранившись назад разводя свои руки в стороны и одновременно с этим демонстрируя наличие на них эльфийской крови.
— Ох, что это? — Добавила в след Йозевка, показывая ладонью на торчащий из живота блестящий в тусклых лучах свечей металлический скальпель. В этот же момент с ее лица исчезли последние ноты дружелюбия, лишь надменный, граничащий с безумием взгляд и злорадная широкая ухмылка....
* * *
Кисть вновь устремилась за добавкой к небольшой чаше, однако не встретившийся с краской, пучок кисти лишь вяло поскреб днище сосуда. Набитая на это дело рука, сразу отложила кисть в сторону и взяв чашу, художник понес ее на соседний стол, находящийся в углублении стены. Это была единственная часть комнаты, выделяющаяся наличием темной вертикальной поверхности, в центре которого висело еще живое и оголенное тело. С него были содраны большими лоскутами кожа, а конечности, как и остальная плоть была пронизана множество длинных металлических гвоздей. По стене с закрепленным телом, медленно сочилась кровь, в конечном итоге собираясь в одной области, образуя лениво текучую струю. Под которую и подставил художник свою чашу, нащупывая при этом другой рукой лежащий поблизости молоток.
Первый изогнутый клинок из причудливого потускневшего, золотистого металла без труда вонзился в спину охотницы, прорезая себе путь наружу вблизи ее сердца. Второй столь же извилистый, но темный и состоящий из множества зубьев клинок разрывая ткани и сосуды, прошел сквозь шею. Оружие убийцы, было покрыто чем-то отдаленно напоминающими густую субстанцию вороненого цвета, частично испаряющейся и образуя при этом дымку того же цвета. Как только лезвия покинули свою жертву, тело медленно рухнуло на колени, не имея возможности произвести ни малейшего вдоха. Об этом свидетельствовал приоткрытый рот охотницы, что так жадно и машинально пытался ухватиться за столь драгоценный кислород.
Алая кровь била небольшим фонтаном из шеи и груди, одновременно заполняя и легкие церковницы. Она постепенно и запоздало смешиваясь с паразитной по природе темной субстанцией меняя постепенно свой оттенок на схожий. Девушка, стоя на коленях какое-то время еще пыталась рефлекторно прочистить дыхательные пути от скопившейся кровь, однако отсутствие воздуха в легких не позволяло ей это сделать. Впрочем, это также лишало ее возможности вскрикнуть или позвать на помощь. Из рта лишь доносилось периодичное хриплое бульканье.
Руки старательно пытались зажать полученные раны, но все попытки спастись на этот момент уже были тщетны. Глаза, наполненные страхом перед приближающийся смерти, искали понимания и помощи в лице Лукреции. Время от времени отпуская собственные руки от ран, она обреченно продолжала, цепляться за жизнь. Ее и без того бледная кожа вмиг приобрела в еще более бледные оттенки, а уставшие веки опустились на глаза. Тело наконец рухнуло в огромную образовавшуюся кровавую лужу.

Убийца подкрался незаметно и пока его жертва умирала в муках, он продолжал стоять позади нее, наблюдая как последние отголоски жизни покидали хрупкую оболочку. И чем сильнее жертва склонялась к земле, тем более явно и сильнее над ней возвышался новый, мрачный силуэт, окутанный в синего цвета изодранную мантию, поверх которой был закреплен комплект потрепанных латных доспехов. Грани которого были украшены потускневшим, как и меч золотистым металлом. Лицо убийцы было скрыто белой фарфоровой маской, из прорезей которой на мир взирали яркие янтарного цвета глаза. Из зазоров доспеха и ткани мантии ровно как из клинков ее сочилась та самая вороненого цвета жидкость, окруженная дымкой. Словно являясь одним из отголосков пережитых Лукрецией кошмаров.
— Ло-о-ожь, — Протянул женский чуть охрипший голос убийцы...

* * *
В дверном проеме комнаты появился женский силуэт. Что в целом, не заставило художника отвлечься от холста. Даже не взглянув на появившуюся личность, он произнес:
— Что скажешь ты о сестрах?
— Что есть жизнь, как не способность желать и ощущать? Тот, кто может ощущать, наделен способностью осознать природу удовольствия и одновременно с тем стремиться к нему. Так живые души порождают в своем стремление, желание. Можем ли мы сказать такое застывшим во льду субъекте? Нет, сие есть смерть.
— От реального к знаку, из знака к искажению. От искажения к развитию, из развития к отрицанию и подмене предмета реального.
— Осознав это вам сложно себя обмануть?
— Лишь себя... Я должен погрузиться в суть.
— Почему природа вас толкает в эту бездну?
В ответ на данный вопрос художник, схватив одну из глинных чаш бросил ее в сторону откуда доносился женский голос. Не достигнув цели та лишь разбилась о белую стену, окрашивая ту в кровавый цвет. Не придав особого значения данным действиям, девушка смиренно сделала несколько шагов назад исчезая в глубинах белесого коридора.
Блестящий металлический предмет, перпендикулярно вошедший в плоть с легкой руки Йозевки, нанес пусть и маленькую, но весьма глубокую рану. Острие, оставшееся в слоях мышц, болезненно напоминало о себе всякий раз, когда эти самые мышцы напрягались вместе с инородным предметом на борту. Церковница все еще продолжала пятиться назад, не теряя своей ухмылки на лице. Она медленно провела окровавленной перчаткой по своей щеке, оставляя на той красный след и постепенно смещаясь к губам. Вскоре после этого легкого момента удовольствия она развернулась и быстрым шагом скрылась меж этажей лечебницы под грохот все сильнее и сильнее ослабевающей под натиском наемника, двери.